Всего лишь зеркало. Анатолий Андреев
никак не должен был быть.
– Добрый, – между тем ответили мне, забыв стереть (готов поклясться в этом!) улыбку с румяных уст.
– Меня зовут…
Тут я назвал свою фамилию, имя и адрес, по которому я получил телеграмму, отправленную с Ангарской 17, из квартиры, куда я, собственно, звоню.
– Так-так, – сказала милая дама (почему-то захотелось считать ее милой), находившаяся на другом конце города. – И что вам угодно?
– Алик умер? – спросил я совершенно по-свойски.
– К сожалению, – жизнерадостно воскликнула дама. – Вам, наверно, нужна Света. Света!
На том конце провода последовало краткое объяснение.
– Я слушаю, – сказал ровный, несколько чинный голос, впрочем, свежий и женственный. Я люблю угадывать людей по голосам. Между прочим, это нелегко. Иногда за басом скрывается дохленький доцент, а за роскошным альтом – невзрачная соседка. Голоса обманчивы.
Я повторил то, что минуту назад сообщил жизнерадостной дамочке.
– Так-так, – сказал голос. – Вы придете?
– Нет, не приду. Произошла ошибка…
Тут я изложил второй даме (тоже, скорее всего, милой) то, что читателю уже хорошо известно.
– Так-так. Вы хотите сказать, что совсем не знали Алика?
– Я не только хочу это сказать; я на этом настаиваю.
– Позвольте, как же так? Он считал вас другом, лучшим своим другом. Он каждый день о вас рассказывал. Вы же встречались с ним ежедневно!
– Я?! С Аликом?! Помилуйте, здесь какая-то ошибка. Уверяю вас, я его не знал вообще и ничего не слышал о нем до сегодняшнего, возможно, печального для него дня.
– Что же я скажу его друзьям? Все соберутся. Они хотят увидеть вас. Все считают вас его лучшим другом.
– Это недоразумение. Вероятно, речь шла о другом человеке, не обо мне. Если угодно, я сожалею, но ничем не могу помочь. Я не был его другом, и это уже не исправишь.
Она еще раз без запинки назвала мое имя-отчество, упомянула два-три моих романа, не столь уж, кстати, популярных среди неискушенной в изящной словесности публики. Я был широко известен в узких кругах. И это меня устраивало.
– Романы-то мои. Но я не знал никакого Алика, – уже не слишком уверенно сказал я. Перспектива хоронить Алика, моего лучшего друга, о котором я ничего не знал, меня явно не прельщала.
С другой стороны, опять сидеть целый день под дождем, у телевизора…
– Может быть, вы все-таки придете? Он оставил для вас большой запечатанный конверт.
– Прочитайте, пожалуйста, адрес и имя получателя, написанные на конверте. Медленно и внятно.
Она идеально исполнила мою просьбу. Выходило, что лучшим другом Алика был я.
– Спасибо, Светлана. Я приду, – неожиданно для самого себя сказал я. – Кстати, будет ли там Оля?
В трубке напряженно затихли. Мне это определенно понравилось. Назревала хоть какая-то интрига. Давненько в моей жизни не было интриги.
– Ладно. Неважно. Я приду. Оле ничего не говорите.
Зачем я произнес последнюю, бессмысленную во всех отношениях фразу, я