Моцарт. Андрей Белянин
если ты придёшь слишком поздно, то я буду веселиться в одиночку, отплясывая на трёх трупах…
– А нельзя как-то чуть более миролюбиво относиться к людям? – намекнул я.
Рыжая интриганка ещё раз показала глазами на мужчин. Их лица горели такой плохо скрываемой похотью, что я признал – девушка права, и, если не хочу лишней крови, вернусь через час. Но чем раньше, тем лучше…
Первый встреченный мной овраг был относительно неглубоким, но длинным, стены поросли редким кустарником и жухлой, колючей травой, на дне стоял высокий камыш и редкие маленькие вётлы. Не похоже, чтоб тут кто-то селился, даже цыгане или бездомные. Тем не менее я легко нашёл узкую тропинку, сбегающую вниз. На рыжей глине не было каких-нибудь необычных следов, но, с другой стороны, что я ожидал увидеть – отпечаток раздвоенного копыта?
– И всё равно здесь что-то не так…
Под ногами дважды хрустнули выбеленные мышиные косточки. Потом я нашёл обрывок верёвки со следами запёкшейся крови. Не окровавленный обрывок, а словно бы аккуратно обсосанный, как будто бы кто-то смаковал все эти маленькие детали садистской игры со связанной жертвой. Пару раз попадались пуговицы, обычные, просто оторванные, отверстия для ниток забиты песком. Тропинка уводила вглубь камыша, коричнево-пепельные метёлки что-то бормотали на ветру, острые листья трещали и вздрагивали, казалось, что кто-то крадётся за мной по следу и я уже чувствую хриплое дыхание за спиной…
– Нервы шалят – первый признак усталости, – сам себе напоминал я, силой воли удерживаясь от того, чтобы не хвататься за нож. – До темноты здесь можно наткнуться разве что на бродячих собак. Ох ты ж бог и все его архангелы!
Я наклонился и поднял аккуратнейшим образом вылизанный собачий череп. Только череп, больше не нашлось ни одной косточки. Когда-то это был довольно крупный пёс, судя по уцелевшей верхней челюсти – вполне молодой и явно из боевых пород. Не знаю, как его убили, но объедали его не муравьи, на лобных костях были заметны чёткие царапины от чьих-то острых зубов. Я сплюнул…
– Значит, вот тут оно и происходит. Сколько же вас здесь, по таким вот оврагам, собирает кровавую жатву…
Тропинка окончилась плотно утоптанной площадкой пять-шесть шагов в диаметре. Ничего похожего на приют нищих или курителей гашиша – ни пустых ящиков, ни тряпья, ни пустых бутылок, никакого мусора, даже следов от костра нет – ничего. Ровный круг. Тяжёлая аура смерти и страха. Здесь убивали, проливали кровь, разрывали тела и устраивали пиршества самые грязные и подлые из вампирского племени – шакалы. Это презрительная кличка, ни один клан не водит с ними дружбы и не поддерживает отношений. Это отребье, ублюдки, отбросы Тьмы, слишком жадные, чтобы с ними можно было договариваться, и слишком безумные, чтобы ими управляли. Они низкорослы, сильны, прямоходящи, хотя бегают на четвереньках, охотятся стаей по четыре-пять особей и ничего не оставляют от жертв. В буквальном смысле ничего…
– Ладно, расстанемся на этой мажорной ноте… Встретимся в полночь. Не надо меня провожать, я запомнил дорогу.
Обратно