Я и мой король. Ксения Никонова
а тут и сквозняки могут быть.
– Не надо, мне здесь так нравится, – робко заикнулась я. – Я не буду…
– Ну да, рассказывай. Успеешь рассмотреть, потом.
Вслед за этим шикарная обстановка подернулась рябью и растаяла как дым. Я вновь оказалась в своей квартире. И постельное белье стало обычным, хлопчатобумажным. Разочарованно вздохнула: ну вот, подразнил красивой игрушкой и отнял.
– Удачи, Дэн. Возвращайся скорее.
– До вечера, Маша. Выздоравливай.
Дэн вышел, а я первым делом оделась. До чего же неуютно чувствовать себя нагой в присутствии мужчины. Даже если знаешь, что он уже имел прекрасную возможность рассмотреть тебя и потрогать тоже. А может, именно потому, что ты знаешь и он знает.
Я составила для себя план действий на день. Тупо лежать и пялиться в потолок я не смогу, совесть заест. Даже если ей сказать, что действительно болею и мне на самом деле плохо. Сессию-то никто не отменит. Ой, блин. И две контрольные не сданы. Одна недописанная лежит, а за вторую я еще не принималась. Как жалко заклинания. И как не вовремя моя болезнь.
Потом я вспомнила, что на сегодня мы еще договаривались о репетиции, и с каким-то злорадным чувством поняла, что с удовольствием откажусь от участия в свадебных песнопениях. Уважительная причина, не прикопаешься. Воспоминания о понедельнике остались не из приятных, хотя петь с Мишкой мне понравилось, чего греха таить. А вот что было потом… Как стыдно, как неудобно! Лучше не буду с ним встречаться. Позвоню Ольге и откажусь. Ой, я же у нее деньги занимала, кажется. Даже не помню сколько. Пить меньше надо! От такого вывода мне стало только хуже. Потому что я вспомнила, что везла Мишку к себе домой. А если бы Дэн меня не встречал? Что тогда? Во рту аж пересохло, когда я представила, что бывает после распития вина наедине с парнем. Это тебе не король, который даже намека не позволит и рук не распустит. Хотя… зеленый змий и с ним сыграл злую шутку. Но ведь удержался и извинялся еще потом. А как он со мной больной обращается, это вообще нечто. Никогда и представить себе не могла, что мужчина способен заменить мне мать во время болезни. И это не иллюзии о благородном рыцаре, что бы он ни говорил. Вот только похоже, что во мне он видит то, что и говорит, – маленькую больную девочку, не больше. А мне обидно. Я не ребенок. Ох, что-то я сама себе противоречу. Когда во мне видят женщину – пугаюсь, называют маленькой – обижаюсь. Чего мне надо-то? А черт его знает. Загадка.
Я решилась встать, немного размяться. Все же лежать больше суток в постели тяжело, устаешь. С опаской подошла к зеркалу – мама моя! И как он на меня такую смотрел? Волосы спутаны, все кости на лице заострились, под глазами круги, и сами глаза не серые с темным ободком, а какие-то мутно-грязно-серо-голубые, белки с красными прожилками, и веки воспаленные. Щеки провалились, на их месте темные тени. Вот уж точно, искусство лицемерия и самообладание – главная добродетель короля. Смотреть на такое пугало и не морщиться, а даже улыбаться не каждому под силу. Я яростно принялась причесываться, но тут же умерила свой пыл – больно вол