Свой дракон. Галина Романова
ответ на этот вопрос.
– О Создатель! – Король Нерит упал на колени, простирая руки к потолку. – Умоляю тебя, пусть это будет сын!
Его несдержанность и волнение были вполне понятны: не так давно совет лордов дал ему понять, что это для его величества последний шанс обзавестись ребенком именно в этом браке. Если по истечении года королева не произведет на свет сына, Нериту Айнскому придется выбирать – либо разводиться и жениться второй раз, либо отдать корону младшему брату, у которого, как нарочно, был сын, пятилетний мальчишка. Можно было пойти и третьим путем – объявить своей наследницей единственную дочь, что непременно приведет к смене династии. Ибо в этом случае придется либо искать жениха за границей, либо обручить девушку с сыном кого-то из своих советников. А тут, как назло, вариантов было не так уж много – большинство женихов были либо слишком юны, младше десяти лет, либо уже взрослые и даже женатые. На всем континенте лишь один или два не наследных принца крови в соседних странах достигли подходящего возраста – одному было шестнадцать, другому девятнадцать лет. На наследных принцах, старших сыновьях в семьях, женить наследную принцессу было опасно, ибо в этом случае королевство переставало существовать, входя в состав владений жениха, теряя независимость. По этой же причине отпадали все соседние страны… В общем, выбор был невелик и невероятно сложен. А мысль о том, что женщина в состоянии справиться с чем-то без руководящей и направляющей длани мужчины, даже не приходила в голову никому из советников.
– Мы будем молиться за это всей душой, ваше величество. – Повитуха почтительно склонилась перед королем в поклоне и поспешила вернуться к королеве, дабы известить ее о той радости, которую испытал ее супруг при этом известии.
Сам Нерит Айнский, выпрямившись, обернулся к скромно стоявшей в уголке невысокой девушке.
– У тебя скоро родится брат, – промолвил он дрогнувшим голосом.
– Я рада, отец, – произнесла та.
Принцессу Нерию Айнскую можно было назвать привлекательной, симпатичной и даже оригинальной, но красавицей ее звали лишь в том случае, если хотели подольститься к венценосным родителям. Ибо всем известно, что принцессы дурнушками не бывают. По сравнению с какими-нибудь дочками сервов она была, несомненно, красива – но это если тех не причесывать, не умывать и не наряжать накануне соревнования. Все в ней было обыкновенное: прямые брови, серые глаза, прямой нос. Даже ее губы не походили ни на «лепестки роз», ни на «две спелые вишенки», как любят выражаться поэты. Просто губы, которые она время от времени кусала, чтобы к ним прилила кровь. Зная, что ей не придется самой искать жениха, принцесса не умела кокетничать. И, хотя она была далеко не глупа и получила прекрасное образование, ей не перед кем было блистать умом и образованностью – кроме нескольких фрейлин, родителей и пажей, она почти ни с кем не общалась. И даже на официальных приемах, куда ее стали приглашать с десяти лет, девушка все больше молчала, стоя или сидя подле отца.
– Когда