Могила для горбатого. Александр Чернов
вглядываясь в темноту ночи. Из экономии свет на самых отдаленных от центра города улицах местные власти давно уже не жгли.
Первым в машину юркнул Женька. Он был трезв, как стеклышко. За ним, стуча от страха зубами, влез Колька. Через долгих пять минут, показавшихся нервничающей компании вечностью, из дома наконец вышел Шиляев. С невозмутимым видом, держа под мышкой крест, а в руках икону, он подошел к машине и влез на заднее сиденье, устроившись рядом с Женькой и Колькой.
– Поехали! – сказал он Вовке, как барин кучеру, и сунул в руки ребят образ и распятие. – Держите, пацаны!
Но Нечистый и без его команды уже завел машину. Не включая фар, он поехал вверх по улице. Через тридцать метров подобрал стоявшую на стреме на пересечении улиц Зойку. Она единственная, кто не слышал устроенного в доме старухи переполоха. Заметив в руках ребят иконы, с облегчением вздохнула: «Наконец-то все осталось позади», – и плюхнулась на переднее сиденье.
Не включая фар, «жигуленок» выехал за окраину города, подальше от дома старухи.
– Что там у тебя случилось? – сосредоточенно ведя впотьмах машину, недовольно спросил у Шиляева Нечистый. – Бабку разбудили?
– Ага! – с глупым смешком изрек за его спиной Шиляев.
Алиферов выехал на ухабистую проселочную дорогу. Пришлось включить фары, чтобы не угодить в какую-нибудь колдобину и не засесть в ней с машиной до рассвета.
– Надеюсь, у тебя хватило ума не показывать старухе свою рожу? – спросил Нечистый. – Она тебя не запомнила?
– Может, и запомнила, – интригующим тоном изрек Шиляев. – Да теперь уж никому не скажет.
Нечистый сразу смекнул, что кроется за словами наркомана, но, не смея поверить в свою догадку, на всякий случай спросил:
– Что ты хочешь этим сказать?
Сашка выдержал эффектную паузу, хвастливо изрек:
– То, что слышал. Грохнул я эту старуху!
Все сидевшие в машине сообщники испытали шок. У Женьки заныло, засосало под ложечкой, а потом, будто все внутренности ухнули куда-то вниз. Колька почувствовал спазмы в желудке. Сдерживаемая весь вечер тошнота вдруг разом подступила к горлу, и он сейчас хотел только одного: высунуть голову в окно и вырвать – вырвать пивом, водкой, мутившей душу анашой и диким страхом, который вселился в него с той самой минуты, как Нечистый предложил забрать из дома бабки иконы. Зойка вообще потеряла дар речи, а Алиферов резко надавил на педаль тормоза.
– Ты ее замочил? – визгливо переспросил он и вдруг заорал: – Да ты совсем дурак!
Колька воспользовался моментом, выполз из машины и стал рвать прямо на дорогу, освобождая раздутый желудок от накопившейся в нем теплой горьковатой слизи.
– Сам ты дурак! – заорал в ответ Шиляев. – Я вас всех спас! – Он действительно считал, что так оно и есть и вместо упреков со стороны Нечистого он заслуживает только благодарность. – Я нос к носу столкнулся с бабкой. Она меня запомнила, и если бы я не замочил ее, то сидеть нам всем завтра в кутузке.
Эти слова мгновенно разъярили Нечистого.
– Ах