День, когда мы были счастливы. Джорджия Хантер
я уже пьяная, – вставляет Анна, сидящая на другом конце стола.
Все смеются. Яков поворачивается и кладет ладонь на колено Беллы под столом.
– Твое кольцо ждет тебя в Радоме, – шепчет он. – Прости, что не отдал его раньше. Я ждал идеального момента.
Белла качает головой.
– Перестань. Мне не нужно кольцо.
– Я знаю, это не…
– Тихо, Яков, – шепчет она. – Я знаю, что ты хочешь сказать.
– Любимая, я заглажу свою вину. Обещаю.
– Не надо, – улыбается Белла. – Честно, все идеально.
Сердце Якова готово лопнуть. Он наклоняется ближе, касаясь губами ее уха.
– Все не так, как мы себе представляли, но я хочу, чтобы ты знала: я никогда не был счастливее, чем сейчас, – шепчет он.
Белла снова краснеет.
– Я тоже.
Глава 10
Нехума
Радом, оккупированная Германией часть Польши
27 октября 1939 года
Нехума собрала принадлежащие семье ценные вещи и разложила их аккуратными рядами на обеденном столе. Вместе с Милой они проводят инвентаризацию.
– Нужно взять с собой как можно больше, – говорит Мила.
– Да, – соглашается Нехума. – Еще я оставлю кое-что у Лилианы.
Сыновья Нехумы выросли, играя во дворе вместе с детьми Лилианы, Курцы и Собчаки дружат семьями.
– Поверить не могу, что мы уезжаем, – шепчет Мила.
Нехума кладет ладони на резную спинку обеденного стула из красного дерева. Еще никто не произносил этих слов, по крайней мере вслух.
– Я тоже.
Рано утром в их дверь постучали двое солдат вермахта и сообщили новости.
– Вы должны до конца дня собрать свои личные вещи и выехать, – сказал один из них, сунув в лицо Солу бумажку, на которой был напечатан их новый адрес. – На работу вернетесь завтра.
Нехума сердито смотрела на мужчину из-за спины мужа, тот так же сердито смотрел на нее, скривившись, будто проглотил что-то тухлое.
– Мебель оставить, – добавил он и, развернувшись, ушел.
Как только дверь закрылась, Нехума погрозила в воздухе кулаком и шепотом заругалась, потом, пыхтя, пошла по коридору на кухню, чтобы положить на шею прохладную ткань.
Конечно, визит солдат не стал сюрпризом. Нехума чувствовала, что рано или поздно нацисты заявятся. В Радоме пребывало много немцев, они нуждались в жилье, а квартира Курцей с пятью спальнями была просторной и находилась на одной из самых престижных улиц. Когда неделю назад из этого же дома выселили две еврейские семьи, они с Солом начали готовиться. Пересчитали и начистили серебро, спрятали несколько рулонов ткани за фальшивой стеной в гостиной и даже связались с комиссией, которая распределяла выселенных евреев по новым адресам, чтобы попросить жилье чистое и достаточно большое, чтобы вместить всех, включая Халину, Милу и Фелицию. И все же ничто не могло по-настоящему подготовить Нехуму к чувствам, которые она будет испытывать, покидая дом четырнадцать по Варшавской улице, в