Запах смерти. Саймон Бекетт
этого хватило бы и одной мухи: она отложила бы яйца, из них вылупились бы личинки, из тех – взрослые мухи, которые, в свою очередь, тоже размножились бы, и так продолжалось бы до тех пор, пока хватало бы доступной для питания плоти.
И если подобного не произошло, это означало, что камеру хорошо изолировали.
Я перевел луч фонаря на ближнее тело. Обе руки превратились в клешни с длинными пожелтелыми ногтями. Рукава водолазки задрались, обнажив запястья – точнее, обтянутые дряблой кожей кости. Сама кожа имела оттенок темной карамели, что вполне естественно для данной стадии разложения и не имеет никакого отношения к изначальной пигментации.
– Не думаю, что нам удалось бы идентифицировать их по отпечаткам пальцев, – произнес Уэлан, посветив на руки обоим. Кожа слезла с кистей наподобие не по размеру больших перчаток и от пребывания на воздухе задубела.
Он ошибался, однако с возражениями я мог и повременить. Меня гораздо больше интересовало то, как врезались в руки жертв эластичные бинты. Кожа на ранах разошлась в стороны подобно закатанному рукаву. Обе жертвы были в джинсах, и в местах, где их перетягивали бинты, голубая ткань потемнела от крови.
– И что мы здесь видим? – спросил Уэлан, понизив голос – впрочем, в таком месте это прозвучало вполне естественно. – Тут кого-то пытали?
Парек посветила фонарем на руки сначала одной жертве, а потом второй.
– Не исключено. Но я не заметила на телах никаких травматических повреждений, если не считать тех, что от повязок.
– Бедолаги могли повредить руки, пытаясь высвободиться.
– Не исключено, но повреждения не только на коже, – сказал я. – Точно это можно установить при вскрытии. По-моему, повязки врезались и в мышечную ткань. А причинить себе самому такую боль… подобное возможно лишь в полном отчаянии. Ну это вроде попавшего в капкан зверя, пытающегося отгрызть собственную ногу.
Уэлан покачал головой:
– И кто бы их за это укорял?
– Не я. И все же никаких следов пыток на телах нет. По крайней мере, физических, – настаивала Парек, продолжая рассматривать тело ближней к ней жертвы. – Зубы на месте, ногти тоже. Я пока не могу исключить удушения. Но то, что единственные видимые повреждения нанесены, похоже, себе самим, заставляет меня предположить, что в момент, когда их замуровывали, они находились в сознании.
– Господи! – воскликнул Уэлан. – И долго это продолжалось?
Парек пожала плечами:
– Если они умерли от жажды или голода, это могло занять несколько дней. Сложно определить прямо сейчас, однако в любом случае смерть не была быстрой.
– Они могли задохнуться?
– Если комнату замуровали герметично, то да.
– Не уверен, – возразил я. – Я и сам поначалу думал так, поскольку здесь не было мух, а уж мухи пробьются даже через самую мелкую щель. Но если бы помещение задраили наглухо, в нем пахло бы гораздо хуже, чем сейчас: ведь выделяющиеся при разложении газы никуда бы не делись. – Я пошарил лучом фонаря