Злодей не моего романа. Евгения Чепенко
что угодно, что этот мужчина – человек.
– Три ночных трупа?
– Да.
– Не представишь даму?
– Лена. – Я сама выступила вперед. – Здравствуйте.
– Очень приятно. – Мужчина галантно склонил голову. – Кларк. Следователь.
– О! Это вы – цепной пес Рика? – обрадовалась я догадке и прикусила губу. – Я… Прошу прощения.
Нет, прав был панк, мне лучше помолчать. Новый знакомый рассмеялся:
– По-видимому, я. Лестно, – обратился он к невозмутимо наблюдающему за мной Эрику.
Сарказм. Однако глаза следователя выразили совершенно обратное. Ему и впрямь было лестно. Я секунды на две зависла, переваривая сей странный факт, потом отмерла. Рик без предисловий открыл труп обнаженной девушки.
– Эйна, – тихо подтвердила я, даже не видя алой юбки. Жуткие раны надолго врезались в память.
– Вы ее знали? – уцепился за мою реплику Кларк.
– Не то что бы…
– Нет, она только имя слышала – и все, – ответил за меня Рик. – Документы были?
– Нет. Леночка, что вы еще слышали и где?
Я открыла рот, но за меня снова ответил панк.
– В баре.
– Я фамилию знаю! – удалось быстренько вставить мне. – Только не помню, но как вспомню – скажу.
Кажется, Эрика опять пробрало порычать, однако он сдержался. Кларк нахмурился:
– Что еще?
– Она там с подругами была, дамы отмечали расставание Элеоноры… Эиноры… Э… короче, какой-то «Э» с ее парнем.
– Вам память не помешает потренировать.
– Так я не виновата, что у вас тут имена такие жуткие.
– У нас? – прищурился Кларк.
– Что со второй жертвой? – обратил на себя внимание Рик.
– Мужчина, около тридцати, документов никаких, лица не осталось, ног почти тоже.
Следователь нехотя оторвался от моей Высочайшей Болтливости и перешел к другой каталке, откинул покрывало. Я постаралась удержать кофе и булочку в желудке. Зрелище жуткое. От лица и впрямь ничего не осталось, даже череп уцелел лишь частично. Я скривилась. Панк устремил на меня насмешливый взгляд своих серо-желтых глаз. Я попыталась состроить в ответ невозмутимое лицо.
– Кольца на пальце нет. Отпечатки сняли. Может, что даст. Что касается третьего, Лене лучше выйти или отвернуться.
– Не слабонервная, – уверенно изрекла я. Напрасно.
Кларк откинул покрывало. На каталке лежало почти на шестьдесят процентов обглоданное тело. Да еще и сложенное по кускам. Как они умудрились различить в этом месиве костей и мяса мужчину, не поняла. Единственное, что я поняла, – сознание решило покинуть бренную оболочку, подвергшую его столь жуткому испытанию. Последнее, что помню: все такие же насмешливые серо-желтые глаза, дальше – темнота.
– Просыпайся. Кто-то уверял, что знает о трупах все.
Я нехотя открыла глаза. Прямо надо мной возвышался сам хозяин голоса. Он преспокойно рулил. Я взглянула вниз. Так и есть. Ноги на пассажирском сиденье, а голова на его коленях. Было