Эффект безмолвия. Андрей Викторович Дробот
оставь, мне объявление нужно, – отступил назад хромоногий, опершись для устойчивости на костыль.
– Раз надо, так не хамите. За чеком зайдете, если такой правильный! – продолжила наступать Пупик.
– Ты что, не видишь костыль? – пригрозил хромоногий.
– Если нужен чек, то пробежишься! – прикрикнула Пупик.
Хромоногий ушел, но был он из тех, кто и с костылем обойдет вокруг света, лишь бы наказать того, кто заставил его прошагать лишние сто метров. Обида внутри него кипела и в ней, словно картошка в бульоне, всплывали и исчезали кассовые чеки. Именно в таком состоянии он пришел к Хамовскому на прием по личным вопросам.
***
Правдоискателей Хамовский вынужденно принимал, но не любил. От правдоискателей часто плохо пахло, их лица нервно горели, от них исходила зараза внутренних расстройств. Поэтому руку правдоискателям он старался не подавать, поскольку по глубокому убеждению Хамовского правдоискатель мог через физический контакт заразить его нищенством.
Хромоногий ничем не отличался от других правдоискателей. Хамовский почти не слушал его, подобных речей звучало в кабинете главы города уже столько, что казалось, стоит провести по стенам пальцами, как их чувствительные подушечки, как звукосниматели грампластинок, уловят заунывно-гневную мелодию жалоб. От Хамовского требовалось лишь исполнить ритуал приема, продемонстрировать внимание, а затем сказать:
– Я не готов решить вашу просьбу сиюминутно. Мы рассмотрим ее в обычном порядке. Обращайтесь к такому-то.
Этим обычно дело и заканчивалось, но внезапно Хамовский услышал в монотонном говоре правдоискателя слова, интересовавшие его лично.
–… я же и говорю, что деньги за объявления берут, а чеки не дают. Наверняка себе в карман.
– Что?! – возмущенно спросил Хамовский. – Крадут бюджетные деньги?
– Похоже, – ответил хромоногий. – По тридцать рублей за слово, получается сумма.
– Пишите заявление, – прервал Хамовский.
Пока хромоногий правдоискатель крутил ручкой по бумаге, Хамовский включил телевизор и канал с бегущей строкой, посчитал количество объявлений в минуту, принялся суммировать и умножать. Считать он умел, поскольку имел большой опыт в присваивании денег, знал приличествующие размахи воровства, но когда завершил расчеты, то испытал потрясение, какое испытывает при потерях свинья-копилка. Куплин брал слишком много для того, чтобы брать, не делясь с ним – с главой города.
– Не для того куплен, не для того, – зло проговорил Хамовский.
– Что, что? – переспросил хромоногий.
– Можете идти. Таких не покупаем, – отмахнулся Хамовский. – Заявление оставьте.
На следующее утро Хамовский пригласил к себе самых преданных своих соглядатаев и выдумщиков подлостей: своего заместителя по кадровой и прочей политике Лизадкова, пресс-секретаря Бредятина и редактора муниципальной газеты Квашнякова и поручил им собрать на Куплина компромат, чтобы при нужде расстаться с главным редактором телерадиокомпании,