Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. Т. Б. Радбиль
аномалии является эпатирующая фраза в одном из стихотворений раннего Маяковского: Я люблю смотреть, как умирают дети. Подобные случаи – своего рода аксиологическое «иллокутивное самоубийство» [Вендлер 1985]: обратим внимание, что при переводе высказывания из репродуктивного в информативный (нарративный) регистр (режим третьеличного повествования) аномальность снимается: * Он любит смотреть, как умирают дети.
(Id) Аномалии мотивационно-прагматические. Это аномалии, возникающие в результате неадекватной концептуализации деятельностной (интенциональной, речеповеденческой, коммуникативной) сферы, что традиционно относят к области лингвистической прагматики и теории речевых актов. Модальная рамка «правильного» способа акционального отношения к миру: ‘Люди считают, что так можно вести себя / общаться с помощью языка (так правильно вести себя / общаться с помощью языка) ’.
Отметим, что аномальными не будут психологически мотивированные нарушения в зоне речевого взаимодействия – например, рефлексы непонимания героями друг друга в пьесах А.П. Чехова.
Литературными моделями таких аномалий являются разного рода рационально неинтерпретируемые нарушения в области коммуникативного акта в драмах «абсурда» Э. Ионеско или С. Беккета, в драматических произведениях Д. Хармса и А. Введенского, что, на языковом материале произведений Л. Кэрролла, были проанализированы в известной работе Е.В. Падучевой [Падучева 1982].
Чаще всего подобные аномалии строятся на прагматическом эффекте игры на обманутых ожиданиях читателя из-за нарушения неявных конвенций речевого акта Повествователем или героем. Например, стих А еще у меня есть претензия, что я не ковер, не гортензия (А. Введенский, «Элегия»), – прагматически аномальной фразой делает не констатация факта, что герой не ковер, не гортензия (в этом случае аномалия была бы логической), но наличие претензии (интенции, жизненной установки) на достижение заведомо невозможной цели.
Это может быть, например, аномальная вербализация перформативных высказываний [Остин 1986] в диалоге, ведущая к нарушению интенциональной, иллокутивной сферы речевого взаимодействия: Кумир. Прерву тебя. / 3 у м и р./ Что?/Кумир. Тебя прерву. / 3 у м u p. Прерви. /К у м и р. Прервал тебя. / 3 у м и р. Я продолжаю (А. Введенский, «Четыре описания»), когда фиксируется противоречие между планом намерения и планом реального действия.
К подобным аномалиям относятся также случаи абсурдизации, семиотизации и формализации коммуникативного акта, аномальной мотивированности речевого акта, противоречия между иллокутивной силой (интенцией) высказывания и ее вербализацией и др., описанные нами в монографии [Радбиль 1998].
Подводя предварительные итоги, отметим, что все указанные выше случаи (la – Id) аномальной языковой концептуализации мира на разных ее уровнях действительно могут быть признаны аномалиями, но только при рассмотрении данного художественного текста в модусе «реальность» (соответствие / несоотвествие данного