Пляжная охота. Арина Ларина
оттуда не так-то просто. А после удачных сельхозработ в душе остается здоровенная брешь, которую требуется срочно заполнить. И самое страшное – ошибиться, поторопиться и присыпать зияющую пустоту не тем. Ведь тогда там может вырасти новый сорняк, который снова придется вырывать с корнем. Устройство личной жизни – тяжелый труд и наука. Как часто нам кажется, особенно с возрастом, что мы уже доктора и профессора этой самой науки, ан нет! И несмотря на весь наш опыт и проницательность, и мы не застрахованы от ошибок.
– Так это отлично! – вдруг обрадовался Жбанский. Впрочем, причины своей радости он сформулировал, удивив подруг: – Ты соскучишься по мне, поймешь, что была неправа, и у нас все наладится. Только в разлуке люди начинают ценить друг друга. И лишь потеряв, учатся дорожить тем, что есть.
– Феноменально! – воскликнула Ася. – Эдя, и не надейся. Она туда не скучать едет. Нет, я всегда говорила: мужики – последнее звено пищевой цепочки! С ума сойти! «Ты поймешь, что была не права!» Я не удивлюсь, если он еще и извинений будет ждать.
– Да, буду. Потому что Женя умная девочка в отличие от некоторых. Она все обдумает спокойно, взвесит и…
– Ты некоторых не трогай, Жбанский! А то эти некоторые об тебя оставшуюся бытовую технику доломают. Я ей там ничего взвешивать и обдумывать не позволю. Девушки на море не для этого ездят, – заявила Ася, взяв с полки зонтик и сделав с ним выпад вперед.
Эдуард вжался в стену, но не сдался, твердо решив закончить спич и старательно игнорируя помеху в лице Муравской:
– А пока ты, Евгеша, будешь скучать, я подожду тебя здесь, в нашем гнездышке!
– Слушай, кукушонок! – крикнула Ася. – Если тебя сюда однажды по ошибке подкинули, то это не дает тебе права считать чужую квартиру своей! Тут не постоялый двор! Жень, хватит уже зеленеть на заднем плане! Доломай об этого самоуверенного пижона чайник, и займемся делом.
– Эдик, тебе лучше уйти, – послушно произнесла Женя.
– Куда я пойду-то, Жень?
– А откуда ты сейчас пришел? – заинтересовалась бдительная Ассоль.
– Из гостиницы.
– Ага, теперь это так называется. Ясно. Вот туда и возвращайся. Жень, скажи ему!
– Да, Эдик, уходи…
– Твоя подруга давит на тебя авторитетом. Это не ты говоришь, а она. Я по глазам вижу, что тебе хочется, чтобы я остался.
– Ну, это если только для того, чтобы тебя тут добить, – задумчиво промолвила Муравская. – Евгения, не зли меня! Ты же не хочешь, чтобы он оставался?
Судя по забегавшим Жениным глазкам, она пока не решила. Вернее, решила, но последний шаг – самый трудный. Лучше рвать резко и бесповоротно, как самоубийца, сигая из окна. Нельзя думать и медлить, потому что с каждым мгновением оправданий все прибавляется, и надежда вновь отрастает, как хвост у ящерицы. Хочется верить в то, что недавно казалось бредом и нелепицей. И поступать хочется так, как никогда не посоветуешь близкому, глядя со стороны на его ситуацию. Но ведь у каждого ситуация своя. Объективно они все одинаковые, но когда бултыхаешься внутри, уходя на