Пляжная охота. Арина Ларина
к мужчине, который был… Да даже стыдно вспомнить, кем он для нее был! Какая гадость!
– Ну, прости, прости! Я Миху прибью, хочешь? – залебезил Эдик.
– Как говорит нынешняя молодежь – «убейся апстену», – ухмыльнулась Ася. – Эдя, хотя бы уйди красиво.
– Никуда я не пойду! – взвизгнул Эдик. – И вообще, Ассоль, тебе пора. Мы без тебя тут разберемся.
Он искренне верил, что мягкохарактерная Женя покорится его обаянию и, как обычно, простит. С Женей всегда можно было договориться, в отличие от ее чокнутой подруженции. По его мнению, такая въедливая и бестактная баба была обречена на одиночество, поскольку рядом с ней любой мужчина чувствовал себя, как муха рядом с вентилятором, – его просто сдувало под натиском самомнения и язвительности, исходивших от Муравской. Женщина должна быть мягкой, нежной и покорной. Иначе зачем она вообще нужна?
– Вы без меня не разберетесь, – заявила Ася. – Потому что я точно знаю, чего хочет Евгеша. Она просто мечтает, чтобы ты немедленно исчез, прихватив свои поганые вещички, и никогда не появлялся в ее жизни. Но она как девушка трепетная и интеллигентная не знает, как это осуществить. А я знаю. – Она проникновенно взглянула на притихшего Эдуарда и вкрадчиво поинтересовалась: – Эдя, ты веришь, что я в одну минуту осуществлю Женькину мечту? Не отвечай. По лицу вижу – веришь. Поэтому, если не хочешь считать копчиком ступеньки, выметайся добровольно.
– По-моему, это не твой дом, – с неуместной заносчивостью заметил Эдик.
Но Муравская благожелательно напомнила:
– И не твой, так что адьес, амиго!
– Женя, почему ты молчишь? – Эдуард решил, что уж если и уходить, то с музыкой. Вообще-то уходить не хотелось. С Женей было удобно, комфортно, да и девушкой она была приятной. Тем более что и Женя имела от их союза определенные плюсы. Дураку ясно, что девушки ближе к сорока мужчинами не бросаются. Более того, они и заполучают-то их с трудом. Он в некотором роде Лебедеву осчастливил, а она… – Евгения! Я к тебе обращаюсь!
– О, он еще и покрикивает, – с физиономией сытого питона констатировала Муравская. – Ну-ну.
Женя хотела что-то сказать, но язык не слушался, а в горле застрял комок. Она лишь презрительно скривилась и махнула рукой в сторону двери. После чего развернулась и быстро ушла в глубь квартиры.
– Не понял…
– Чего ты не понял? – Ася начала теснить Эдика к выходу. Так улыбаются официанты закрывающегося заведения, пытаясь выпроводить засидевшихся клиентов. – У нее стресс, тепло попрощаться с тобой она не в состоянии. Твоя девка спала на ее белье, ела из ее посуды, вытиралась ее полотенцами и сперла почти всю косметику. И где ты таких берешь, Жбанский? Это умудриться надо! Надеюсь, презервативов в помойном ведре вы не оставили?
– Это не я, – опустил голову опальный кавалер. – Ты не поверишь, но это не я! Это мой друг Мишка…
– Не поверю. Поэтому иди, не отсвечивай. И вообще, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Куда ни плюнь, везде ты не прав. Такая ваша мужская доля. Вы инфантильные