Кремль 2222. Запад. Владислав Выставной
берестяной блокнот. Тугой сверток с целебными травами обнюхал – и брезгливо отбросил. Куда больше его заинтересовала краюха хлеба и припасенный на первое время кусок сала. Недолго думая, главарь принялся жрать под завистливыми взглядами соплеменников, продолжая копаться в нехитрых трофеях. А вот остро отточенные стилосы его заинтересовали.
Книжник завороженно следил за тем, как нео вертит в непослушных пальцах сверкающие острые предметы, и вздрогнул, когда мут вдруг зашипел, уколовшись. Главарь поглядел на скрюченный, узловатый палец, на котором вспухала капля темной крови, перестал вдруг жевать – и с застывшим недоумением на морде повалился на спину. Некоторое время муты с тупым любопытством наблюдали, как трясется в судорогах и обильно пускает ртом пену их непрошибаемый с виду вожак. И когда тело застыло окончательно – наступила зловещая тишина.
Яд тайницкой цикуты – травы-мутанта из Тайницкого сада – вещь убийственная и страшная. Выделить его было непросто – пришлось из подручных материалов по старинным чертежам соорудить дистиллятор и перегонный куб – предмет насмешек со стороны сверстников и недоумения наставников. И вот надо же – сработало. Правда, с совершенно непредсказуемыми последствиями.
Трудно было даже предположить – насколько. Никому из мутов и в голову не пришло связать неожиданную смерть главаря с пленником. Про него, похоже, вообще забыли – в связи с более актуальной проблемой.
– Рваг помер! – с радостным удивлением воскликнул коренастый мут с уродливым шрамом через всю морду. Обвел сородичей хитрым, с прищуром, взглядом и заявил: – Теперь я главный! И его баба – моя!
В одну секунду в подвале стало тесно. Муты бросились друг на друга, словно по отмашке невидимого судьи, воздух наполнился свирепым рычанием. Одновременно с воинами в драку пустились самки: похоже, им тоже было что делить.
Книжник лихорадочно шарил глазами в поисках выхода. Темный провал двери мелькал за спинами дерущихся, прорваться туда не было никакой возможности. Зато удалось осторожно подползти и дотянуться до рассыпавшейся охапки ядовитых стилов – как раз под застывшей рукой сдохшего главаря. Книжник успел схватить несколько опасных металлических предметов, когда почувствовал, что его настойчиво тянут за ноги. Обернувшись, увидел, что это «детишки», решившие, очевидно, взяться за него «под шумок». Книжник принялся отчаянно отбрыкиваться, но без толку: муты-подростки были куда сильнее его.
В руках тощего, но жилистого «мальчугана» мелькнуло длинное кривое лезвие:
– Череп – мой!
– Дашь поиграться? – шмыгнув носом, заклянчил какой-то карапуз.
– Хотите посмотреть, как сердце в руке прыгает? – с любопытством разглядывая человека, поинтересовался еще один юный хирург. Не очень умело примерился своим кошмарным тесаком в районе грудной клетки.
– А я печенку люблю! – с обезоруживающей непосредственностью улыбнулась Книжнику тощенькая девочка с шерстью на