Нам больше нравится ночь. Агния Аксаковская
это интересует?
Нюта кивнула.
– У меня папа методист.
– В необычные дома, – вмешалась Лилька, – можно ходить не только верующим.
– А. – Сказала Нюта. – Только он сюда не пойдёт.
И она показала, чтобы подруги не ошиблись, пальцем на скорбно молчавшее здание. Кира мгновенно перехватила её руку.
– Нюта, неприлично показывать пальцем.
Нюта выдернула пальчики из Кириной ладони.
– Подумаешь. – Заметила она без обиды. – А вот ТО, по-твоему, прилично?
И она немедленно вновь простёрла свою маленькую длань.
Девочки на сей раз не переглянулись. Все три молча и не сговариваясь, сошли со своей дороги на мостовую к зданию и, обойдя его, уставились на контрфорс с вплавленным в ткань стены помутневшим витражом. Здесь возле окна, ответившего мёртвым взглядом, в полуметре над помятой травой, висела, накрепко вбитая в кирпичи строительным циркулем обычнейшая самого прозаического вида мужская шляпа.
Это определённо была Приметка.
В целом ничего такого, вполне приличная вещь, этак сдержанно намекает на сильный характер удалившегося в странное путешествие.
И, тем не менее, в этом месте, на стене этого дома, Приметка наводила на тревожные, если не мысли, то ощущения.
Кира поморщилась. Замечать Приметки посреди улицы вроде было не принято. Но что уж – Нюта права. Устроиться вот здесь на одной из старинных улиц города, на повороте от школы… ничего не скажешь. Но слова у неё нашлись.
– Не спорю. – Сказала она.
Лиля усмехнулась. Обе посмотрели на неё.
– Когда, интересно, объявили, что «это» нельзя делать именно вот здесь?
Кире давно расхотелось спорить, но она вяло ответила:
– Общественное здание… – И тут же замолчала, поняв, что подобрала неверный аргумент.
Приметки – причём, отнюдь не такие солидные, как эта злополучная шляпа, можно увидеть на любом общественном здании, от мэрии до городского архива. Правда, это не совсем типично, но ничего запретного в том, чтобы оставить память о себе на виду, нет. К тому же, годы войны внесли свою коррективу – во время бомбардировок люди часто теряли самообладание и стремились остаться поближе к другим.
Мало ли что может случиться, пока я блуждаю неведомо где? И куда я вернусь?
Были и смутные размышления, насчёт целостности того, другого места. А вдруг оно тоже подвластно бомбам?
Таков был, вероятно, ход мысли.
Нельзя и сбрасывать со счетов, что событие происходит не в том возрасте, когда человек чувствует себя полностью уверенным в своих силах… он так молод… Кира с горечью подумала, что никогда не поймёт, почему «это» должно случиться тогда, когда ты только начинаешь по-настоящему ощущать себя личностью, и мысли приходят к тебе такие новые, яркие и пугающие.
Лиле, по-видимому, этого не понять. У неё свои три аккорда, как говорит их учительница