Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского). Сборник
монастыря стойко и достойно понесла свой исповеднический крест.
В эти годы монастырские храмы Даниловского, Донского, Симонова монастырей всегда были полны народу. Но уже чувствовалось, что всё это доживает свои последние дни…»[5]
Вокруг архиепископа Феодора возникла так называемая Даниловская группа близких по духу архиереев, твердо державшихся святоотеческих традиций и канонов Церкви, изгнанных властями и обновленцами со своих кафедр и нашедших пристанище в Москве, в Даниловом монастыре. В этот круг входили митрополиты Арсений (Стадницкий) и сщмч. Серафим (Чичагов), архиепископы сщмч. Серафим (Самойлович), Пахомий (Кедров), Гурий (Степанов), сщмч. Прокопий (Титов), епископы сщмч. Парфений (Брянских), свт. Амвросий (Полянский), сщмч. Дамаскин (Цедрик), сщмч. Иоасаф (Удалов), Валериан (Рудич) и др. Архиереи-«даниловцы» активно выступали против обновленчества и вмешательства государства в дела Церкви. «Даниловский Синод», как их еще называли, часто не был согласен со слишком гибкой, по их мнению, политикой Патриарха Тихона по отношению к обновленцам и советской власти, но тем не менее, когда в 1923 г. часть епископата, выступающая за переговоры с обновленцами, требовала от Патриарха Тихона отказа от патриаршества, как они считали, на благо Церкви, именно благодаря позиции архиепископа Феодора и других архиереев-«даниловцев» патриаршество было сохранено. Архиепископ Феодор считал, что «в Патриархе все спасение и что если Патриарха Тихона не будет, то власть не допустит вообще в Русской Церкви патриаршества, а без патриаршества для Церкви – крах»[6].
С 1920 г. архиепископ Феодор неоднократно подвергался арестам, поэтому управлял монастырем при помощи наместников, которых назначал из числа своих ближайших учеников – архимандритов Герасима (Садковского), Поликарпа (Соловьева), Стефана (Сафонова), Тихона (Баляева) и других.
26 июля 1920 г. был арестован за «антисоветскую агитацию» и осужден к высылке на Соловки «до конца гражданской войны», но, так как на Соловках, как было сказано в деле, «не было мест», отбывал в Таганской тюрьме. После освобождения вернулся в Данилов.
Видимо, этот арест владыки описан В.Ф. Марцинковским в книге «Записки верующего»[7]:
«Здесь были при мне митрополиты Кирилл Казанский, Серафим Варшавский (Чичагов), архиепископ Филарет Самарский, епископы Петр и Феодор Волоколамский (Поздеевский), Гурий Казанский, игумены Иона (Звенигородский), Георгий (Мещевский) [это будущий даниловский старец священноисповедник Георгий (Лавров). – Ред.], священники, далее обер-прокурор А.Д. Самарин, проф. Кузнецов…
"На прогулку!" – кричат сторожа в нижних коридорах.
"Выходи на прогулку!" – вторят надзиратели из разных этажей. Камеры отворяются. По железным лестницам из разных этажей спускаются заключенные. Идут простые люди, рабочие, военные. Там-сям виднеется фигура духовного лица. Вот митрополит Кирилл с величественной осанкой, с большой бородой,
Цит. по: