Олимпийские страсти. Тайны лабиринта. Любовь Сушко
упрямца легко и жестоко,
– О, Феб, и спросить тебя я не посмею.
– Плыви же в Итаку, там ждет Пенелопа.
От слов этих больно, и гнев Посейдона
Покажется просто нелепой забавой,
– Скажи, мне дойти до любимого дома?
– Вернешься однажды на пир ты кровавый,
О чем он? – спросил Одиссей у Гермеса,
А тот не ответил, хотя все известно,
– Да так, там для муз сочиняется пьеса, —
Слукавил посланник ему интересно
12.
Зачем Аполлон приходил к Одиссею,
И что он искал в этой водной стихии?
Но с этим безумцем и плыть веселее,
А волны шипели. А волны бесились.
– Наверно, Кассандру заблудшую ищет, —
Подумал Гермес, да и в ночь устремился
И снова по морю бескрайнему рыщет,
На борт корабля Аполлон приземлился.
– Проснись, стала пленницей тихой царевна,
Тебя я спасу от любви и от смерти.
Но смотрит из дали немой Агамемнон.
– Останусь я с ним. И ушел на рассвете.
13
Но как она может рабыней героя
Остаться, и бога любовь отвергая,
И снова уносится он за волною.
В пучины Гермеса небрежно бросая.
И тот с Посейдоном сидит до рассвета,
Они не оставят опять Аполлона,
– Какой же глупец уродился у Лето,
Несется опять за царевной влюбленной.
– Оставь его, -снова твердит Амфитрита, —
Тебе не понять, мой наивный и дерзкий,
– Куда мне, – Гермес отвечает сердито,
По-моему это капризы и детство.
14
И там, где растаяли звезды в тумане,
Кометой проносится бог нелюбимый,
Никто его в сети уже не заманит,
Последнюю песню зовут лебединой…
Вот так и его эти лебеди где-то,
Последней печальною песней встречают,
И снова с отчаяньем смотрит на Зевса,
А тот красоты его не замечает,
Стремится он к женщине ночью ненастной,
Чтоб гибкое тело в тиши обнимая,
Опять убедиться, какою прекрасной
Останется Леда, Семела и Мая.
15
А Гера пирует теперь с Аполлоном,
И чтоб отомстить ему, странная дева,
Прикинется юной опять и влюбленной
Добьется в измене и Зевсова гнева.
Лишь он ничего никогда не добьется,
Душа в этой стае парит лебединой,
Поведает повесть ослепшее солнце,
Как трудно быть богом всегда нелюбимым,
Отвергнутым всем, и вечно прекрасным,
Тоской на Олимпе опять упиваться,
Стремится к любимой всегда он напрасно.
А время приходит прощать и прощаться.
Принесенный в жертву. Лабиринт Париса
1
Гекубе снился факел этой ночью.
И царь Приам от страха изнемог,
Наследника признать Приам не хочет,
– Нас всех сгубить готов такой