Правда о маяках. Книга тамплиера. Виктория Прессман
направления света на постаменте и ступила на север. Север, прибежище чистых душ. Неизбежно.
Итак, в конце ноября я устроилась на работу чистильщиком, фирма предоставила мне жилье неподалеку от Хельсингфорса, в Эспоо, из окна открывался шикарный вид на белые летящие просторы. Неподалеку от нашего дома на холме рос огромный старый дуб. Вечером на дубе зажигались лампочки гирлянды. Весело и радостно было и дубу с его раскидистыми, словно простирающимися для объятий, искривленными временем ветвями, и людям, и мне.
Первые две недели все тело болело от тяжелого физического труда. Хотя, после нижнеземья, все было возможным. И теперь у меня была своя комната и тихие соседи.
Новое пристанище являло собой что-то вроде зоны Х на перепутье ветра и тишины, кутежа и воздержанности, мечты и реальности, физических трудов и молитвы. И одиночество, одиночество… Иногда даже колючий холод словно чистый горный ключ.
Итак, белые просторы, тишина, псалмы, работа, дом, корни деревьев касаются недр, старый дуб поблизости. В день зимнего солнцестояния королева дубов бродила в волшебных лесах, одетых в сугробы, и птицы парили в вышине. Светило молодое солнце, камни и деревья открывались навстречу новому дню, новой жизни. Объятия леса словно объятия Отца. Мы прошли перевал, и вошел король солнце. На белоснежном севере дикого запада первый растущий день устремлялся к свету. Входил Король, гудела Вальхалла, недра земли соприкасались с небом. Король Дуб и король падубок сменяли один другого. Зимнее солнце уверенно висело в самой нижней точке над горизонтом. Купленная в Юське гирлянда, отражаясь в окне, неожиданно явила собой руну Эйваз. Лампочки подсвечивали ракушку Сантьяго.
В дождливый и серый день Рождества после службы в Успенском соборе я спонтанно отплыла на остров Суоменлинна, случайно впрыгнув на ближайший отправляющийся из порта маленький паром, набитый китайцами. В день Рождества проезд на корабликах был бесплатным. Высадившись на острове, я почувствовала настроение Бергмана и Кафки. Серый мокрый камень, пустынность, крепость, бурное море. Как оказалось, не зря дорога привела меня в Свеаборг, с Суоменлинна началась Финляндия. Здесь была первая столица, еще до возвышения Хельсингфорса.. И когда-то в Суоменлинна хоронили русских, потом захоронение перенесли в район Булеварди, а позже в Лапинлахти, где сейчас, неподалеку от дома умалишенных, построенного по проекту Энгеля, раскинулось русское военное кладбище. На нем похоронено много древних славных родов, об этом говорят прекрасные надгробия, эпитафии, что-то вроде «мой милый ангел в небесах»; старинные православные кресты, нетронутые временем саркофаги. Это кладбище не грустное, было много праведников в российской империи. Оно напоминает Сен Женевьев де Буа. И именно в западной Европе можно прикоснуться к духу дореволюционной Руси, напрочь выметенному с просторов постсоветской путинской России.
Для кого-то то, что у меня есть сейчас это ничтожно мало, а для