Картофельная яблоня (сборник). Алена Дашук
о беспомощности преподавателей английского, но и о том, каким болезненным был Антоша в младенчестве; как трудно он достался ей, учитывая годы лечения от бесплодия и тяжёлые роды; как она располнела после беременности; каким безразличным стал её муж; как боится она ещё одного дефолта и ещё много чего. Откровения лились горным потоком. Только, когда Ирина Николаевна остановилась, чтобы вдохнуть воздуха для новой порции жалоб, она поняла, что плачет. На них со всех сторон косились гости кафе. Одни с отвращением, другие с укоризной, а кто-то с любопытством. И только мужчина за её столиком продолжал смотреть мягко и участливо. Ирина Николаевна разрыдалась в голос.
Павлов накрыл её руку своей широкой прохладной ладонью и осторожно похлопал, утешая.
– Я помогу вам.
Вот и всё что он сказал тогда.
На другой день он явился в дом к безутешным родителям, очаровал всех, включая ко всему безучастного Антошу, и за свои уроки взял символическую сумму.
Присутствие Павлова в жизни семьи не замедлило сказаться. Спустя уже пару месяцев, Антоша сносно лопотал на языке великого Шекспира. Кроме того, всезнающий Андрей Семёнович дал весьма полезные советы, связанные с ценными бумагами и курсами валют. За год финансовое положение семьи ощутимо упрочилось, а любимый отпрыск свободно мог переводить беглую английскую речь. Но и на этом благодеяния Павлова не закончились. Он свёл Ирину Николаевну с неким диетологом-чародеем, который помог женщине легко избавиться от двадцати семи килограммов. Выяснилось, что под лишним «культурным слоем» пряталась удивительная красавица. С кем ещё свёл новый репетитор Ирину, мужу было лучше не знать. Но факт остаётся фактом – Антоша без сучка, без задоринки поступил в престижнейшую гимназию и слыл там первым учеником; сама Ирина Николаевна в свои сорок три неожиданно превратилась в невероятную красотку; и её, наконец, стали боготворить. И не какой-то там бесцветный и набивший оскомину муж, а… Впрочем, не надо имён.
– Вы ангел! – не унималась трубка с придыханием.
– Да что вы! – Павлов изобразил смущение. – Просто мне приятно помочь вашей семье. В наше время семейные ценности сошли на нет. Ваша любовь к сыну и преданность мужу заслуживают самого глубокого уважения. – В трубке помолчали, видимо обдумывая параметр «преданность мужу». – Разводы в наши дни стали нормой, – помог побороть неловкость Павлов. – При вашей красоте и уме другая женщина уже перебрала бы под марш Мендельсона ни один вариант. А вы остаётесь хранительницей очага, женой и матерью.
Это было правдой. Ирине Николаевне даже в голову не приходила мысль о разводе. Её новое увлечение был молод и чертовски красив, но она привыкла к своей двухуровневой квартире в центре, к тому, что её муж не контролировал расходы и, вообще, ни во что не вмешивался. Молодой же любовник был страстен и ревнив. К тому же имел довольно зыбкую творческую профессию. Нет, о разводе и речи быть не могло. Андрей Семёнович прав, она хранительница очага,