Сады Луны. Стивен Эриксон
изменилось,
и вольные города,
подобно суденышкам утлым,
накрыли имперские волны.
На двенадцатый год сражений —
год Расколовшейся Луны —
явилось ее дитя,
неся губительный дождь
и чернокрылую надежду.
Два города продолжали
давать отпор малазанцам.
Один – горделивый и стойкий,
у Тьмы под могучим крылом.
Другой – разделенный,
лишенный солдат
и союзников тоже…
Тот, что силен был, пал первым.
1163 год сна Берны (два года спустя)
105 год Малазанской империи
9 год правления императрицы Ласэны
В клубах бледного дыма кружились вороны. Их хриплые крики сливались в зловещий хор, заглушая крики и стоны раненых и умирающих солдат. Удушающе пахло обгорелыми человеческими телами.
На третьем холме, откуда открывался вид на павший город с горделивым названием Крепыш, стояла боевая колдунья по имени Дырявый Парус. Ее окружали искореженные груды доспехов и оружия – вернее, того, во что все это превратилось.
От тех, кто еще какой-то час назад носил эти доспехи и держал в руках оружие, вообще ничего не осталось. Тишина, затаившаяся внутри измятых шлемов и сплющенных нагрудников, отдавалась в голове колдуньи погребальной песней.
Дырявый Парус стояла, скрестив на груди руки. Красный плащ с серебристой эмблемой – свидетельство того, что эта женщина принадлежала к числу боевых магов Второй армии, – висел опаленными клочьями на ее круглых плечах. Ее овальное, полное лицо, с которого обычно не сходила невинная улыбка, прорезали глубокие морщины, а румяные щеки сделались бледными и дряблыми.
Внешние звуки и запахи отступали перед внутренней тишиной, наполнявшей колдунью. Куски и клочья доспехов, разбросанные вокруг, глядели на нее с немым укором. Это они заглушали собой весь этот внешний гвалт. Но был и другой источник тишины. Магических сил, выпущенных сегодня наружу, вполне хватило бы на то, чтобы разорвать завесу между мирами. Сущности Хаоса, двигавшиеся меж магических Путей, были совсем близко. Колдунья почти ощущала их прикосновение.
У нее не оставалось никаких чувств. Всех их поглотил ужас недавних событий и не менее страшная картина – легионы черных морантов, направлявшихся в павший город Крепкие Стены. Дырявый Парус смотрела из-под тяжелых век на их одинаковые ряды и вдруг поняла: одно чувство у нее все-таки осталось. Ненависть.
«Союзники. Предвкушают долгожданное кровопролитие».
Не пройдет и часа, как от жителей крупного города останется не более двух десятков чудом уцелевших. Моранты были близкими соседями горожан. История их взаимоотношений насчитывала годы междоусобицы, когда удар одной стороны уравновешивался ответным ударом другой. Равновесие держалось на силе оружия.
«Шеденаль милосердная, – думала колдунья, – неужели они еще не насытились кровью?»
В городе полыхали пожары, которые никто и не думал тушить.