В поисках настоящего. Александр Рей
философская загадка, коими он предпочитал изъясняться, стало понятно по той интонации, с какой он вел свой рассказ. Интонация личной истории – говорил, словно нес в руках хрупкую драгоценность, от которой зависит его жизнь.
– Вижу я хорошо. Все вижу, но не совсем так, как например ты. Как бы это объяснить? – задумался старик. – Я не вижу объемно, в цвете, не вижу материю… а вижу из чего состоит человек или предметы возникающие передо мной. Если говорить еще точнее, то я вижу вопросы…
– Вопросы? – не понял я.
– Да, самые обычные вопросы. Если взять тебя, то сейчас ты сплошь напичкан непониманием, удивлением и ощущением потерянности, а все это создает вопросы. Очень много вопросов… Вот их-то я и вижу – они сами всплывают у меня в голове. Причем многие из них ты даже не успеваешь осознать – один возникает, и сразу же на его место приходит другой, более важный, более сложный. И так происходит постоянно. Вот и получается, что я тебя знаю даже лучше чем ты сам себя. Ведь человек – это то, какого качества и уровня сложности вопросы он себе задает.
– А предметы? Ведь вы сказали, что и их видите тоже?
– Конечно, вижу, – ухмыльнулся старик, не отрывая пустого взгляда от вновь разгоревшегося огня. Костер с жадностью поедал принесенный мною гостинец. – Ты что думаешь, вещи и природа не задают себе вопросов?! Еще как задают! Зачастую даже поинтереснее и поважнее чем некоторые из людей.
Он потревожил горящие палки. Костер возмущенно выплюнул искры.
– Именно так я и узнаю кто или что передо мной. Поверь, это не хуже чем иметь глаза.
– Откуда вы знаете что лучше? Или вы помните из земной жизни каково это – видеть глазами?
– А с чего ты взял что попав сюда я не мог нормально видеть?
Старик ослеп уже здесь?!! Но как такое может быть?!
– Когда я перешел в этот мир, у меня были зрачки. Я до сих пор помню, как перед глазами бесконечно долго мелькала эта чертова трава в Поле Отчаянья. Когда я смирился, что не выберусь оттуда, вдруг мой путь оборвался, и впереди возникло прекраснейшее здание из всех, что мне доводилось видеть. Впоследствии оно стало моим домом.
«Что?! И вот эту развалюху он называет «прекраснейшим зданием»? Чушь какая-то!».
Я внимательно слушал, полностью погрузившись в рассказ старика. Лишь проигрыватель, издавая непонятные звуки, возвращал меня в холодную, темную комнатушку.
Старик направил в мою сторону пустые белки глаз и я, не желая вновь видеть это уродство, стал особо усердно наблюдать за трапезой огня.
– Вопросы во мне. Помни, что я вижу ими! Когда-то очень давно «эта развалюха» была прекрасным зданием. Очень давно…
От последних слов старика меня почему-то передернуло, мороз прошелся по коже и появилась тошнота. У меня не получается понять смысла этой фразы. «Очень давно» – чтобы это могло значить? Я только сейчас заметил, что эти два слова словно бы провалились под лед сознания, исчезли где-то на полпути к их пониманию. «Очень давно»?
– …Это было прекрасное строение. Фасад отделан красной штукатуркой