Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979. Михаил Гробман
сути дела, не могут ими быть, ибо, не умея думать самостоятельно, они – только пыльный хвост быстробегущей крысы зарубежного авангардизма. Они выучили историю искусства, но не научились мыслить теоретически. Недостаток темперамента они заменяют вкусом, недостаток ума – остроумием, пространственно-философские построения – литературщиной. Так поступали в свое время противники Сезанна, Малевича, Татлина.
Однако ни один из критикуемых Гробманом «новаторов» не хотел прислушаться к его доводам, что только те ресурсы, которые есть внутри, а не пришедшие, как мода, извне могут стать основой настоящей оригинальности. Для Гробмана поиск оригинального лица израильского искусства означал углубление в еврейскую культуру, еврейскую философию и мистику, в которые он был погружен с самого начала. Отказавшись от этого ресурса, иерусалимские «новаторы» стали для него «людьми другого мира». Как он написал в том же 1976 году, «Офек [известный живописец, преподаватель] умен и сообразителен, но он прочно сидит в своем прошлом. Нойштейн [молодой концептуальный художник] талантлив и экспериментатор, но человек другого мира; эстетизм, игра, снобизм, индивидуализм. Один я – то ли родился не вовремя, то ли я должен переворот в израильском искусстве устроить. В борьбе нынешней… я формально с первыми, а по сути один против всех». Как видно из дневника Гробмана, он избрал в этой ситуации неожиданную стратегию: в течение нескольких лет упорно работал над тем, чтобы превратить «первых» во «вторых», то есть «вынуть» наиболее способных живописцев из прошлого и заставить говорить на концептуальном языке. Этот процесс занял несколько лет. Читатель увидит, что за это время писались манифесты, происходили обсуждения, велась работа, которую можно назвать педагогической. И вот наконец начиная с 1978 года Гробман вместе со своими новыми союзниками, Авраамом Офеком, бывшим известным израильским живописцем, и Шмуэлем Аккерманом, молодым художником, приехавшим с Западной Украины, произвели серию «Действий в пустыне» – перформансов, в которых еврейская мистическая традиция заговорила языком лэнд-арта. Перформансы, выставки и манифесты группы «Левиафан», организованной Гробманом, составляют основную тему дневника за эти годы. Но и на этом он не остановился: постепенно изменяясь сам, меняя среду, разыскивая новых людей, он постоянно меняет свой метод.
Разумеется, дневник есть дневник, и в нем есть много другого: свидетельства исторических событий, оценки людей, история семьи, встречи со старыми друзьями и новыми людьми в Европе, жизнь парижской эмиграции, попытки наладить русскую художественную жизнь за рубежом. Время от времени тут и там мелькнет лаконичное философское размышление, пейзаж, похожий на стихотворение в прозе, острое как нож замечание или сатирическая новелла. Интереснейшие страницы посвящены службе в израильской армии: они полны событий, размышлений о политике, войне, мире, евреях,