Через Западный океан. Валентин Пронин
определить: есть ли здесь золото? Если есть, постараться его добыть, обменять или приобрести другим способом, и тут уж без всякой жалости к населению, без кривляний, сомнений и всего такого прочего… Понял?
– Как не понять, сеннёр, – пожал плечами Родригес. – Захватим с собой три аркебузы да три арбалета на всякий случай. Ну, там еще тесаки, топоры… походной еды недели на две…
– Даже воды взять надо, – встрял старший матрос Рамиро. – Мало ли… а вдруг впереди нас ждет засуха… Наплачешься тогда без воды.
– Берите, что вам надо, и отправляйтесь, – нахмурился вдруг Пинсон. – Если вы найдете приличное количество золота, тогда мне плевать будет на адмирала Колона. Мне не страшны тогда будут ни гнев короля Фердинанда, ни упреки королевы. Мне все простят, если я раздобуду золото.
На следующий день десять человек из двадцати четырех членов команды Пинсона во главе с Родригесом покинули каравеллу. Пошли за золотом также врач Санчес и индеец Нетамури. Двое других туземцев остались с Пинсоном.
– Мы будем здесь вас дожидаться, – сказал капитан. – А если заштормит, постараемся маневрировать где-нибудь поблизости.
Отряд под началом Родригеса направился прямо на запад в глубь неизвестной страны. Вокруг была каменистая, открытая местность с отдельными кущами деревьев. Пройдя около двадцати миль, испанцы увидели густой лес, неожиданно начинавшийся после каменистого пространства. На краю леса находилась уже обычная для испанских мореходов индейская деревня.
Туземцы встретили отряд Родригеса с большим удивлением, но без страха. Нетамури начал переводить вопросы Родригеса и ответы вождя этого поселения. Язык островитян отличался от их наречия. Нетамури сердился, пытаясь наладить переговоры между начальником испанского отряда и старым сухопарым индейцем в плетенном из травянистых волокон переднике. На голове старика был некий странный тюрбан. Торчали приколотые к ремешку яркие перья невиданных птиц, вкрапленные каким-то затейливым способом блестящие камешки и большая круглая, золотая бляха на лбу украшали головной убор.
Вождь держался с большим достоинством. Родригес постарался улыбаться и приветливо кивать на все ответы седовласого индейского старейшины.
– Плохие люди, плохо говорят, – жаловался Родригесу Нетамури. – Совсем мало понятно… А он (Нетамури показал на старика) называется Чадапако. Он приглашает бледнолицых на еду. – Что такое? – не сразу сообразил Родригес, озабоченный тем, как бы поменять принесенные испанцами стеклянные бусы и куски красной шерстяной ткани на бляху в головном уборе вождя.
– Он положит перед бледнолицыми еду и питье. – Нетамури всякими уморительными гримасами старался изобразить сколь вкусные вещи можно отведать на пиру, который решил устроить седовласый вождь.
Индейцы расставили рядом с хижиной вождя низкие чурбаки и покрыли их гладкими досками, соорудив таким образом нечто вроде столов. Тут же постелили циновки для гостей и наиболее почетных