Странное путешествие мистера Долдри. Марк Леви
тут.
Пока они совещались, Эдди вспрыгнул на карусель и зашагал мимо лошадок, раздавая легкие подзатыльники тем малышам, которые, по его мнению, слишком громко смеялись. Карусель все неслась по кругу. Эдди наконец дошел до Кэрол.
– Кажется, вам нужен конюх, мисс? – заявил он, кладя руку на деревянную гриву.
– Эдди, умоляю, помоги слезть.
Но Эдди оседлал круп лошади, крепко обнял Кэрол и склонился к ее уху.
– Покажем этим карапузам! Повеселимся на полную катушку, а они пусть засохнут от зависти. Встряхнись, старушка, вспомни: пока я тут в пабах не просыхал, ты под обстрелами носилки таскала. И когда вернемся к нашим придуркам-друзьям, хочу, чтобы ты взахлеб хохотала, ясно?
– Думаешь, у меня получится, Эдди? – всхлипнула Кэрол.
– Если думаешь, что ты смешная на этой кляче среди мелюзги, представь, как смотрюсь я с сигарой и в кепке.
И на следующем круге Эдди и Кэрол уже хохотали до колик.
Карусель замедлила ход и остановилась.
Чтобы загладить свою вину, Антон угостил всех пивом в буфете. В громкоговорителях послышался скрип, и по пирсу разнеслись звуки бешеного фокстрота. Алиса глянула на афишу на столбе: здесь, на пирсе, в бывшем театре, после войны переделанном в кафе, давали музыкальную комедию в сопровождении оркестра Гарри Грумбриджа.
– Сходим? – предложила Алиса.
– Почему бы и нет? – подхватил Эдди.
– Опоздаем на последний поезд, а мне в такую погоду на пляже ночевать неохота, – заметил Сэм.
– Ничего подобного! – запротестовала Кэрол. – После спектакля еще полчаса останется, чтобы дойти пешком до вокзала. Правда, холодно становится. Я бы потанцевала, чтобы согреться. И вообще, скоро Рождество, будет что вспомнить.
Ребята не нашли предложить ничего лучше. Сэм быстренько подсчитал: вход стоил два пенни, и если они не пойдут, то всем наверняка захочется завернуть поужинать в какой-нибудь паб, дешевле сходить на спектакль.
Зал был полон. Зрители толкались у сцены, многие танцевали. Антон, пригласив Алису, толкнул Эдди в объятия Кэрол, а Сэм ухмыльнулся, глядя на парочки, и ушел с площадки.
Как и предчувствовал Антон, день пролетел слишком быстро. Когда актеры вышли на поклон, Кэрол махнула друзьям: пора было возвращаться. Они вместе стали проталкиваться к выходу.
Фонарики раскачивались на ветру, и в эту зимнюю ночь огромный пирс напоминал причудливый пароход, освещавший огнями море, по которому ему никогда не поплыть.
Друзья шли к выходу, и вдруг Алисе широко улыбнулась гадалка, сидевшая в своем фургончике.
– Никогда не хотела узнать, что ждет тебя впереди? – спросил Антон.
– Не-а, ни разу. Я не верю, что будущее заранее предопределено, – ответила Алиса.
– В начале войны гадалка предсказала моему брату, что он выживет, если переедет, – сказала Кэрол. – Когда он уезжал к себе в часть, то давно уж об этом забыл. А через две недели дом разбомбили немцы. Все соседи погибли.
– Тоже мне предсказание! – фыркнула Алиса.
–