Время моей Жизни. Сесилия Ахерн
что-нибудь еще, но он молчал. Я растерялась. Не может же он и вправду так думать. Потом до меня дошло.
– Это ложь.
– Почему? Если в итоге все сходится, значит, не ложь.
Нет, я не хочу задавать этот вопрос. Но должна.
– А что… в итоге?
– В итоге вы будете такая же одинокая, унылая и несчастная, как до встречи со мной, но вам станет еще хуже, потому что вы будете это осознавать. Каждый день и каждый миг.
И тут я встала, схватила сумку и ушла. Ровно на полчаса раньше, как он и предсказывал.
Глава шестая
Силчестеры не плачут. Так сказал мне отец, когда в пять лет я упала с велика – от него впервые открутили боковые колесики. Я ехала по гравиевой подъездной дорожке, а он шел поодаль и руководил. Мне хотелось, чтобы он был рядом, но я не сказала об этом, ведь тогда он во мне разочаруется. Я знала это уже в пять лет. Нет, я не поранилась, но сильно испугалась, когда мне в коленку впились острые камешки, а ноги запутались в велосипеде. Инстинктивно я протянула руки к отцу, но мне пришлось подняться самой, а он ограничился четкими указаниями. До сих пор помню его слова: «Отодвинь велосипед в сторону. Теперь вставай и прекрати свои вопли. Вставай, Люси». Я встала и скрючилась так, будто пострадавшую ногу придется ампутировать, пока мне не было велено выпрямиться. Я хотела, чтобы он обнял и утешил меня, но знала, что это проявление слабости, которое уронит меня в его глазах. Он так устроен, и это я понимала всегда. Уже в пять лет. Я плакала очень редко, с детства отучилась. Только когда ушел Блейк и вот сегодня, когда моя Жизнь напомнил мне о нем.
Под конец все произошло очень быстро. Пять лет мы были вместе. Жили весело, насыщенно и со вкусом. Мы иногда говорили о свадьбе, о браке и, хотя еще не были к этому окончательно готовы, оба понимали, что когда-нибудь это случится. Когда мы повзрослеем.
Но в процессе взросления я его потеряла. Где-то по дороге. Не сразу, не в один день, а постепенно. Он исчезал потихоньку, отдаляясь все больше и больше. То есть физически он присутствовал, мы все время были вместе, но я чувствовала, что он куда-то уходит, даже если сидит в соседнем кресле. А потом он попросил меня его выслушать. И у нас состоялась дружеская беседа. Но до того у нас был очень важный разговор.
Он только что подписал контракт на новое тревел-шоу и начал ездить один, без меня. Подозреваю, что это была пробная попытка, этакая дегустация вольной жизни, а может, и нечто большее. Может, он искал что-то, чего ему не хватало в нашей бывшей пекарне. Сейчас мне иногда кажется, что он встречался с другими девушками, но никаких реальных поводов, кроме моей паранойи, для таких мыслей нет. Он съездил в Финляндию и вернулся оттуда другим человеком, как будто побывал на Луне или пережил духовное откровение. Безостановочно говорил о мире, тишине и покое, о полном своем единении со всеми тамошними гребаными пространствами и их обитателями, способными выжить при минус сорока. Твердил, что я даже представить себе не могу, даже приблизительно вообразить, как там волшебно. Я говорила, что могу. Что я способна осознать, что такое покой,