Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни. Филиппа Грегори
вошел в конюшню как раз в тот момент, когда я попыталась взобраться на Шехеразаду, предварительно поманив ее яблоками-паданцами из нашего сада. Сначала она встревожилась, но, почувствовав мой вес, успокоилась и снова сунула морду к корзинке. Я едва держалась на ее спине, но ощущать под собой ее теплую кожу и тугую сеть мускулов было невыразимым блаженством. Когда она подняла голову, я увидела ее стройную шею и блестящий водопад гривы. Я просто обожала ее и, зарывшись носом в гриву, с наслаждением вдыхала ее чудный запах.
Я не услышала шагов около конюшни и даже не заметила, как дверь открылась.
– Слезай. – Голос Ричарда звучал угрожающе.
Я выпрямилась и с испугом оглянулась. Ричард вошел в конюшню и закрыл за собой дверь. В руках он держал седло и упряжь.
– Слезай, – повторил он.
Теперь в его голосе появились ласковые нотки, но меня ему было не обмануть. Я видела, как зло блестят его глаза.
Ухватившись за гриву, я соскользнула с лошади и, стоя на соломе, встретилась с ним глазами.
– Ричард… – извиняющимся тоном начала я.
Отложив в сторону седло, он отпихнул меня подальше от лошади и с силой сжал мое запястье. Шехеразада вскинула голову и испуганно заржала. Тогда он резко повернул меня так, чтобы я оказалась между ним и напуганным животным.
– Шехеразада – моя лошадь, – прошипел он, приблизив свое лицо к моему. – Лорд Хаверинг подарил ее мне. И он меня учил кататься на ней. Ты можешь сколько угодно быть Лейси, но здесь за все платит мой папа. Может быть, лорд Хаверинг и дедушка тебе, но лошадь он подарил мне. И я предупреждал, что нельзя ее трогать, правда?
Мои губы дрожали так сильно, что я даже не могла говорить. Это было хуже того случая с водяными змеями в нашем детстве. Это было хуже всего, что случалось до сих пор.
– Ричард… пожалуйста, – жалобно попросила я.
– Я предупреждал тебя? – настойчиво переспросил он.
– Д-д-да, – заикалась я. – Но, Ричард…
– Итак, я предупреждал тебя, Джулия, – нетерпеливо повторил он. – Я сказал тебе, что ты станешь кататься на ней, когда я сам смогу научить тебя. И просил тебя держаться подальше от моей лошади.
Я не могла сдержать нахлынувшие слезы. Они потекли по щекам, и мое лицо мгновенно стало мокрым, словно я попала под дождь. Я не сводила с Ричарда глаз, надеясь, что он увидит, как я напугана, перестанет так больно сжимать мою руку и заговорит со мной добрым голосом, как он делал всегда после наших ссор.
– Я говорил тебе это? – закричал он.
– Да, да, – прорыдала я.
Я не видела спасения. Мама была далеко в доме, Джем, наверное, сидел на кухне. Я находилась во власти Ричарда, а эта власть была немилосердна. Он действительно предупреждал меня. Он не разрешал мне прикасаться к его лошади, и я не послушалась его. Он предупреждал меня, что рассердится. А я имела глупость прийти к Шехеразаде. Что же теперь будет?
Внезапно во мне пробудилось чувство протеста.
– Но ты даже не любишь ее! – заговорила я. – Ты никогда не любил ее, так же как никогда не любил меня. Ты обещал,