Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни. Филиппа Грегори
чаю, и бабушка велела приготовить для нас карету.
– Мы можем вернуться пешком, леди Хаверинг, – вежливо предложил Ричард.
Бабушка улыбнулась.
– Моя внучка стала сегодня совершеннолетней, – сказала она. – И ей следует вернуться домой только в карете.
Поэтому к нашим дверям мы подкатили в некогда роскошной, но сейчас несколько обветшавшей карете Хаверингов с фамильным гербом на дверях.
– Вы – мои вторые важные посетители за сегодняшний день, – воскликнула мама, выйдя нас встретить. Ее глаза сияли. – У нас гости. Марш наверх переодеваться, да поживее! И ни в коем случае не появляйтесь в моей гостиной в таком виде.
И она со смехом скрылась за дверью, спасаясь от наших расспросов.
Ричард ринулся на кухню. Там царил хаос. Яркое пламя пылало в камине, белый чепец миссис Гау съехал набок, а лицо ее было распаренным и встревоженным.
– Кто к нам приехал? – осведомился Ричард. – Миссис Гау, кто у нас сегодня обедает?
– Потерпите – и увидите! – поддразнила она его, шлепая огромный кусок теста на посыпанный мукой стол. – Мисс Джулия, ваша мама велела вам переодеться в лучшее платье, да и вам, мастер Ричард, велено надеть воскресный костюм.
– Наверное, лорд Хаверинг, – предположила я.
Но миссис Гау, словно не обратив внимания на эту догадку, покрепче сжала губы и принялась раскатывать тесто.
– Леди де Курси, – настал черед Ричарда.
– Отправляйтесь-ка к себе. – В ее голосе зазвучали мягкие нотки, которые появлялись всегда, когда она говорила с Ричардом. – Разве вы не видите, что я просто с ног сбилась. Ступайте переодеваться, мастер Ричард, а вы, мисс Джулия, будьте хорошей девочкой, выгляните во двор посмотреть, не вернулся ли Джем из Мидхерста, он должен привезти фрукты, овощи и дичь с рынка. Мне они уже скоро понадобятся.
Я послушно вышла во двор, а Ричард остался на кухне и продолжил свои расспросы. Джем еще не возвратился, и миссис Гау настолько рассвирепела, что и Ричарду пришлось поскорее убраться с кухни. Тогда мы заглянули в холл. Там на столике лежали мужская шляпа и рыжевато-коричневые дорогие кожаные перчатки. Мы прислушались к голосам, доносившимся из гостиной, и услышали смех мамы. Я никогда прежде не слышала, чтобы она так смеялась, ее голос звучал как флейта.
Ричард нагнулся было к замочной скважине, но тут на лестнице возник Страйд, и нам пришлось срочно ретироваться.
– Кто там, Страйд? – шепотом спросила я, бочком пробираясь мимо него.
– Чем скорее вы оба переоденетесь к обеду, тем скорее все узнаете, – дал он холодный ответ.
У себя в спальне я быстро сбросила запачканный наряд и достала из комода новое шелковое платье кремового цвета. «Новое для тебя», – сокрушенно сказала про него мама. Оно было перекроено из платья одной из ее сводных сестер и уже слегка поблекло на швах. Но спереди оно еще было совершенно новым и блестящим, того прекрасного кремового цвета, какой имеет самая сердцевинка цветка первоцвета. Я казалась