Скалолазка и мертвая вода. Олег Синицын
повисну. Авось втащат в окно.
Но вместо этого мой преследователь вывалился из окна!
Я успела только произнести «Ах!», не ощутив останавливающего рывка. И, держа Чиву за воротник смокинга, утащила его за собой. В ту самую засасывающую пустоту.
Так и полетели втроем. Я, лысый румын и его пистолет-пулемет «Хеклер-Кох».
Темная непрозрачная вода приближалась стремительно.
Нас бросило на стену. Я прикрылась телом Чиву, и шваркнуло только его.
Раздался треск – это смокинг сразу сделался поношенным. Чиву успел что-то прокричать по-румынски. Я не поняла реплики. Во-первых, языка почти не знаю. А во-вторых, была занята собственным воплем. Наверное, румын выражал неудовольствие по поводу костюма.
Нас слегка отбросило от стены. Мелькнуло длинное окно первого этажа. Чиву задел его каблуком и разнес вдребезги.
…В реку мы рухнули, сопровождаемые целым дождем осколков. Подняли столб брызг, словно начинающие прыгуны с трамплина.
Нам повезло: река здесь оказалась достаточно глубокой. Вода была чересчур холодной для начала лета. Вдохнуть я не успела, поэтому сразу нахлебалась. Пузыри окружили, обволокли – и видом, и на ощупь напоминая стаю мелких медуз. Платье опутало ноги и тянуло на дно. Благо я еще оттолкнула от себя бегемота в смокинге.
Долгое падение способствовало глубокому погружению. Я мощно гребла руками, выбираясь к поверхности. Навстречу плавно опустился автомат «Хеклер-Кох».
Еще рывок…
Я вынырнула, хрипло откашливая воду. Рядом булькал поднимающийся с глубины воздух. Наверное, это Чиву – чтоб он захлебнулся! Подозреваю, жив курилка! Отъявленные мерзавцы так просто не погибают.
Широкий мост нависал над головой огромным мрачным казематом. Здесь, под аркой, было на удивление тихо – где-то даже успокаивающе тихо… Чем не место для лечения нервов и снятия стресса? Сумрак, тишина, легкий плеск воды. Лишь прямо надо мной раздавались какие-то скрипы, шорохи. Скорее всего, из окна, откуда мы вывалились. Фальшивые лакеи пытались разобраться, что к чему.
Не дожидаясь, пока Чиву появится на поверхности, чтобы объяснить мне жестами свою искаженную концепцию мировосприятия, я поплыла к ближайшей опоре моста. Платье определенно переняло противный Светкин характер и опутало ноги, превратив меня в этакую Русалочку. Пришлось работать «хвостом».
Когда до опоры оставалось метра два, позади раздался шумный всплеск, а следом – сиплый надрывный кашель. Я не стала оглядываться, проворнее замахав руками.
Едва коснулась покрытых водорослями камней опоры, как сверху протрещала автоматная очередь. Рядом на поверхности воды вспенилась рваная строка. Я шарахнулась под мост.
Куда деваться? Подниматься наверх? Там меня ждут. Плыть к берегу – далеко. Оставаться здесь – тоже ничего хорошего. Ко мне со страшным лицом уже гребет Чиву.
– Эй, где вода? – прокричал он, тяжело дыша. Кажется, перепугался. Небось подумал, что я пролила жидкость Энкеля в речку. Интересно, а что бы случилось?
– Во-первых,