Дом Поэта. Лидия Чуковская
Надежда Яковлевна голос кроткого раздумья превращает в бахвальство. Переводит на свой язык. И каким легким способом: заменой одной лишь буквы! Вместо для нас – для вас!
Перевод в практике Надежды Яковлевны не единственный. Она лихо переводит на свой язык и стихи, и то, что стоит за ними.
…В 1946 году вышло известное постановление ЦК, выступил с ругательной речью по адресу Зощенко и Ахматовой Жданов. Из месяца в месяц, из года в год, в печати и на собраниях по команде хулили Ахматову. В школе, не показывая детям ее стихов, заставляли чистые уста произносить нечистую хулу. Им бы учить наизусть —
Смуглый отрок бродил по аллеям[22]
или:
…Но с любопытством иностранки,
Плененной каждой новизной,
Глядела я, как мчатся санки,
И слушала язык родной.
И дикой свежестью и силой
Мне счастье веяло в лицо,
Как будто друг от века милый
Всходил со мною на крыльцо[23].
(этим другом, милым от века, был для нее родной язык); или:
… Вот о вас и напишут книжки, —
«Жизнь свою за други своя», —
Незатейливые парнишки,
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,
Внуки, братики, сыновья![24] —
но у целых поколений были украдены эти родные, им принадлежащие строки. Детям учить бы наизусть:
…Вдруг запестрела тихая дорога,
Плач полетел, серебряно звеня…
Закрыв лицо, я умоляла Бога
До первой битвы умертвить меня[25].
А они учили:
«Разве можно культивировать среди советских читателей и читательниц присущие Ахматовой постыдные взгляды на роль и призвание женщины, не давая истинно правдивого представления о современной советской женщине вообще, о ленинградской девушке и женщине-героине в частности, которые вынесли на своих плечах огромные трудности военных лет, самоотверженно трудятся ныне над разрешением трудных задач восстановления хозяйства».
Нет, сочинителям этой прозы родной язык явно не был другом. Иначе они не предавались бы бюрократическому сквернословию по поводу «руководителей», которые должны «руководствоваться», «наплевизму» и «безыдейности», не писали бы, что ленинградские женщины «вынесли огромные трудности и самоотверженно трудятся над разрешением трудных задач». Правда не была им матерью. Таким языком изъясняется ложь.
Ахматова ответила гонителям своих стихов и своего сына:
…На позорном помосте беды,
Как под тронным стою балдахином… —
двумя величественными строками превратив «будуар» и «моленную», куда попытался загнать «взбесившуюся барыньку» Жданов, – в тронную залу поэта[26].
И – в другом стихотворении, тоже посвященном трагической доле – своей
БВ, с. 16.
БВ, с. 258–259 [ «Тот город, мной любимый с детства…»].
Сочинения. Т. 1, с. 247 [ «Сзади Нарвские были ворота…»].
БВ, с. 146 [ «Памяти 19 июля 1914»].
Когда были написаны эти стихи, я точно не знаю. Не напечатаны они до сих пор, а мне были подарены 1 апреля 64 года. –
Речь идет о цикле «Черепки», теперь он входит во все издания Анны Ахматовой. Первую публикацию «Черепков» см.: