Тысяча ненастоящих лиц любви. Кристина Александрова
Максим понял, что они приготовили что-то, что ему очень не понравится.
– Знаешь, сын, мы тут подумали, – заговорил отец. Максим заметил, как мать толкнула его локтем в бок, и он мгновенно поправился. – Вернее, я подумал и решил. Раз уж ты учишься на психолога и знаком с парой местных знаменитостей, пора бы нам использовать это.
– С парой местных знаменитостей? – удивлённо переспросил Максим.
– Вроде того, – кивнул отец. – Тимур Савичев, например. Его отец владеет строительной компанией, а та владеет несколькими нужными мне помещениями. Я знаю, что единственный, через кого можно пробиться к нему, его сын. Парень учится в юридической академии, совершенно безмозглый, но…
Предчувствие не обмануло – Максиму это не понравилось. Как выкрутиться из этого – он не представлял. Отец уже начал рассказывать про Станислава Никитина, сына какой-то крупной шишки из РЖД, затем про помощника Савичева, Репина, но Максиму хватило первого имени. Хватило с лихвой.
Кажется, приступы удушья будут повторяться всё чаще. Потому что если он не сможет отвертеться, и встретиться с Тимуром ему придётся, миром это вряд ли закончится…
Максим сам не понимал, почему Лея не шла у него из головы. Шутка о том, что она спасла ему жизнь, не в счёт – он уже достаточно взрослый, чтобы не страдать такой ерундой. Сейчас была актуальная другая: полное имя Леи пришло к её матери из старой немецкой легенды о прекрасной деве, заманивающей мореплавателей на скалы волшебной песней. Максим улыбнулся сам себе и подумал о том, что во время обеда обязательно перескажет ей эту шутку.
После шикарного родительского дома его съёмная квартирка казалась Максиму просто крошечной. Расположенная в доисторическом панельном доме, где, кажется, он был единственным жителем младше семидесяти, она принадлежала милой старушке по имени Ольга Николаевна. Эта замечательная, добрая женщина любила обои с огромными, в полстены цветами, старую скрипучую мебель, советские шкафы-«стенки» и категорически отказывалась всё это менять, потому что всё здесь напоминало ей о её рано умершем муже. С этим, как уже понял Максим, бороться бесполезно, даже обещание его матери полностью оплатить ремонт не помогало; проще найти другую квартиру с другой хозяйкой. Жаль только, этого пока не позволяла зарплата. Тут он был непреклонен – не хотел хоть как-то зависеть от великой фамилии Сафоновых, в которой великими были все, кроме Максима.
Он едва успел зайти домой, захлопнуть дверь и щёлкнуть пультом крошечного телевизора на кухне, как резкий противный звонок прокатился по квартире. Мельком оглянувшись на кухонные часы, стоявшие на подоконнике – начало двенадцатого, кого только могло принести в такое время? – Максим захватил со стола забытый с дневного перерыва бутерброд и вышел в прихожую. И, естественно, даже забыл спросить «кто».
Очень, очень, очень зря.
– Привет, Макс, – послышался мягкий грудной голос ещё в тот миг, когда он ещё только распахивал дверь. – Как дела?
Оксана. Ну твою мать. Всё только начало налаживаться…
Максим