Валдис одинокий. Петр Пинских
как Анатолий таксовать начал. По той же причине, что и все. Господи! Через какой «Крым и рым» пришлось пройти, пока втерся! И прокалывание колес, всех четырех, и битье «лобового», и выкручивание рук. Даже неделю в больнице пришлось проваляться из-за разбитой головы. Разумеется, кое-где, пришлось и «подмазать» чуть-чуть. Зато теперь: на двух-трех «пятаках» – свой человек.
Хоть и старенький его «Москвич», «убитый», «крылами машет», а выручает. На хлеб, как говорится, пусть и без масла, хватает. А что «убитый» такой? «Дареному коню в зубы не смотрят». Подарили ему эту машину, когда он уже совсем на грани оказался. Что такое – голод, прекрасно знает. А с машиной, потихоньку, потихоньку и выполз. И не просто выполз, а о женщине подумывать начал. Так, чтобы постоянной. Надоело хвалиться не существующими победами.
Среди диких таксистов существовало неписаное правило: «не воровать капусту в своем огороде», то есть не «клеиться» и не приставать к клиентам женского полу, если они сами на это не намекают. Ну, а какая дура будет «клеиться» к «москвичисту»! Поэтому, он уже почти свыкся с мыслью, что его «Москвич, это: и «дом родной», и «жена», и «любовница». Все, в одной ипостаси. Ведь, третий год уже, он в «Москвиче» и… в «Москвиче». Без выходных и проходных. Так, и вся жизнь может пройти. Женщина была нужна, срочно.
Тем более, что Анатолий не комплексовал по поводу своей сексуальной «несостоятельности», в отличие от большинства бахвальщиков. И какая, к черту, «несостоятельность», если за ночь он мог… Вспомнилась байка, которую Анатолий не один раз «по заявкам» рассказывал в разных вариациях на «пятаке», как свою, а фактически услышал от одного из клиентов.
«…Было это, – рассказывал клиент, – в далекие советские времена во «Владике», когда на флоте служили, еще, по четыре года. Я подводником служил, на подлодке. Ходили мы в длительные походы. По три – четыре месяца, под водой жили. Когда возвращались из похода, праздник был – Великий.
Всех до одного – в длительное увольнение, с соответствующим «довольствием», естественно. В первый же вечер я все это «довольствие», с удовольствием, «просадил». Так «просадил», что не помню, как в общем «обезьяннике» с гражданскими оказался. В те времена, «обезьянники» во «Владике», были большие, просторные. Какого только сброду, там не было. Мужиков, от баб, только двойная решетка отделяла, с узким проходом.
А утром в общем «воронке» всех развозили: кого куда. Кого в «суточники», кого в какие-то административные органы, мореманов – в комендатуру. Это утром. А всю ночь, в обезьяннике – настоящий, балаган. Кто, во что горазд.
Ну и, обычное, мужицкое: «Я, мол, вчера пять «палок» «кинул»… Я позавчера – семь «палок»… а я, однажды, одиннадцать!» Только, заведи, одним словом. А бабы-то, рядом, вот, через проход. Только и слышно: «Га-га-га» – «га-га-га», – в ответ на эту брехню. Утром загрузили всех в «воронок», повезли. И вот, одна, дородная такая, мощная бабенка громким голосом заявляет:
– Ну, кто тут, всю ночь «палки» «кидал», выходи. Ты, «Дон Жуан», пресный? Узнала