В горах ближе к небу. Наталья Солнцева
рукой вокруг. – Гостиничный номер.
– Твои комплименты потрясают, Лина! – засмеялся Марат. – Никому бы не удалось сделать это лучше.
– Я надеюсь…
Им было легко вдвоем. Никаких обид, никаких претензий. Никакой фальши. Даже Марат почти не притворялся. Он просто существовал рядом с женщиной, которая будила в нем странные желания, томительный трепет юности… Казалось, весь его предыдущий опыт испарился, исчез. Может быть, так чувствовал себя Адам, первый мужчина на земле?
– Над чем ты смеешься? – возмутилась она. – Прекрати немедленно!
– Если бы ты знала, какие глупые мысли приходят мне в голову…
Они долго целовались в темноте, полной ночных шорохов и запаха апельсинов. Потом пили коньяк и снова целовались. Потом, когда Ангелина захотела его по-настоящему сильно, как никогда в жизни не хотела мужчину, начало светать. Марат еле справился со своим собственным желанием. Это не должно произойти между ними вот так, впопыхах. Он опомнился, умылся холодной водой, постоял в ванной, глядя в зеркало и не узнавая себя… потом вызвал ей такси и проводил до машины.
Госпожа Закревская ехала домой по сонной Москве, утопающей в розовой дымке рассвета, и вспоминала поцелуи Марата, его лицо, когда он смотрел, как она садится в машину.
– Я буду скучать по тебе, – прошептала она, оглядываясь на его крепкую фигуру.
– Что вы сказали? – спросил водитель.
– Нет-нет… ничего.
Дома она набрала номер Самойленко.
– Олег?
– Черт тебя возьми, Ангелина! Ты хоть иногда, для разнообразия, смотришь на часы? – проворчал он.
– Нет.
– Это заметно.
– Твоя школа. Ты сможешь завтра… то есть сегодня принять моих пациентов?
– Если они захотят… А что случилось?
– Я не приду на работу. Жутко устала и хочу спать.
Она уснула, когда уже совсем рассвело. Мысли о Марате плавно перетекли в странную молитву…
О, одновременность, пребывающая вне времен, Раскрой мне объятия интуитивного постижения!
Приподними покров противоречий, скрывающий суть вещей!
Мы молим, чтобы Сын Солнца,
Стоящий сейчас здесь, был принят как ваги сын…
Заставьте же этот мертвый камень звенеть священным голосом!
О, лучезарный Владыка Вечности, позволь нам плыть
По реке бытия, сохраняя ум пустым, а сердце легким…
О, священные символы полночного Солнца,
Скрытые в Шу – Великой Пустоте – благословляющие Проникновение и Уход…
Слова молитвы, произносили нараспев высокие, облаченные в золотистые одежды существа. Плечи их покрывали львиные гикуры, а лица – золотые маски в виде львиных голов.
Свод большого зала опирался на огромные колонны, покрытые иероглифами. Стены украшали чудесные фрески, выполненные красной, черной и белой красками. Посреди зала, на выложенном мозаикой полу стояла огромная золотая статуя, вокруг которой и совершалась загадочная церемония.
– В полночь я вижу Солнце, сияющее восхитительным