Путь к сердцу горы (сборник). Александр Мазин
тебя не будем трогать.
Ты уже убит.
Ан, соврали! Где им, шалым,
Высмотреть звезду!
«Дуй своей дорогой, малый!»
И – иду. иду…
Без тропинки, между низких
Встрепанных осин
Краем пахоты. Как близко
Солнышко висит!
Визг цикад. Трясина дышит
Под ногой босой.
Ветер травы чуть колышет.
И уже почти не слышен
Дальний голос твой.
«Я не пил паутинной воды…»
Я не пил паутинной воды
Из холодных и черных бочажин.
Не тревожил полночную стражу
Звук впитавшей меня темноты.
И на черни морского песка
Отпечатков моих не осталось,
И закат не плескался устало
В потемневших от дыма руках
Лишь в расплавленных снах городов
Вернисажем расплывшихся масок
По обломкам кирпичного мяса
Я пройду, не оставив следов.
«Там, где вымысел голый…»
Там, где вымысел голый,
Украдкой бежал через двор,
Мне беспомощный голос
Опять напятнал разговор.
И в усталые руки
Уныло наплакал дождем
Заходящий без стука
И шепчущий: «Полно. Пойдем.»
А по ельнику скачут
Огни потерявшихся звезд.
На заброшенной даче
С утра заливается дрозд.
И вдоль пыльной дороги,
Цепочкой, – собачьи следы…
Но, густой и широкий,
Уже поднимается дым.
И смолистые бревна
Трещат сквозь метель языков.
И обрушилась кровля,
Но в небо вонзается зов
И приходит тигрицей,
Нежданно, на маночий звук
Та, что больше не снится…
Но лица чужие вокруг:
«Ты ошибся, охотник!»
Но – поздно. И тщетно менять.
– Пусть чужие уходят!
Ныряет в ладонь рукоять
И тропа исчезает!
…Но влага туманит зрачок.
«Ничего ты не знаешь!» —
Плывет шепоток за плечом.
Обернуться б! Да – поздно,
Уж ветер шурует в золе
И остывшие звезды —
Песком у меня на столе.
И на грязной странице
Бездонно, – провалом – зрачок
Той, что больше не снится…
Но строчка скользит поперек
И гончак серомордый
Устанет вышаривать след,
И высоким аккордом
Над высохшей стернью полей
Потечет его песня.
И дымно задышит костер,
И войдет Неизвестность
В холодный заплеванный двор.
И растрепанный тополь
Потянется веткой к окну,
И потянется тропка,
Чужая, в чужую страну.
Но Ничто не окликнет.
Ничто не поманит назад.,
Вниз по лунному лику
Сбегает сухая слеза.
И густой и широкий
Вдоль зарева тянется дым.
И холодные окна
Следят равнодушно