Das Eulenhaus. Eugenie Marlitt
за каждым его движением, надеясь, что мужик хоть и изврат, но хотя бы не был буйным. Однако надежда надеждой, но бдительность лучше не ослаблять. А то мало ли что.
– И как такого извращенца не называть эксгибиционистом? – насмешливо протянула я, когда мой собеседник, наконец, закончил с “одеванием”. – Может, будешь столь любезен и, наконец, покинешь мою спальню?
– Это я извращенец? И это говорит мне незнакомка, которая, вполне возможно, меня же и похитила?! – произнес он, смерив меня уничижительным взглядом.
– Что сказал, маньяк начинающий? – грозно произнесла я, ощущая, что начинаю выходить из себя.
Он вообще нормальный? Мало мне было того, что я целый день провела в неудобной карете. Так теперь еще какой-то незнакомый мужик, который, к слову сказать, сам каким-то чудесным образом оказался в моей кровати, обвиняет меня в его похищении! Дурдом на выезде. Кому расскажи – не поверят.
– От извращенки слышу. А для особо глухих мадам повторю. Ты меня похитила, раздела и теперь притворяешься, будто не причем. Других вариантов, почему я оказался здесь, в “твоей” комнате, быть не может, – твердо отрезал он, сделав едва заметный шаг в сторону двери.
Вот это наглость! Вот так самоуверенность.
– Да кому такой извращенец нужен! – запальчиво выкрикнула я. – Сдался ты мне, когда у меня уже есть прекрасный, словно бог, возлюбленный. Ты рядом с ним – просто убожество! Вот.
В голубых глазах напротив отразился такой сильный шок, словно я только что рассказала маленькому мальчику о том, что деда мороза не существует, а подарки под елку кладут родители.
– Да ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь?!
– Ой-ой. И с кем же. С извращенцем, у которого самомнение может порвать в клочья небеса?
– Да я… Я…
– Я-я, – передразнила я мужчину.
– Я… А кто я? – растерянно произнес он, глядя в мои глаза в поисках ответа на заданный вопрос.
– Ты это у меня спрашиваешь? – удивленно переспросила я, надеясь, что мужчина просто решил надо мной подшутить. – Мне-то откуда знать, кто ты?
– Раз ты не знаешь и я не знаю, то, получается… – полувопросительно протянул он, очевидно пытаясь прийти в своих мыслях хоть к какому-то решению.
– Нифига не получается! – не выдержав, рявкнула я.
Усталость все сильнее накатывала, истончая и так тонкую грань моего далеко не ангельского терпения. Мало мне своих проблем, что ли?
– Плевать я хотела и на то, кто ты, и на даже на то, как здесь оказался. Я устала и хочу спать, а из-за тебя мне придется звать служанку, чтобы она перестелила и убрала здесь все. Так что пока я еще добрая – убирайся из моей комнаты подобру-поздорову!
– Эй! Сама виновата, что поливала меня из чайника. Что вообще за дурацкая затея? Мне теперь идти мыться! Кстати, куда идти-то?!
Сдержав за зубами нецензурное направление, куда ему, по моему скромному мнению, стоит топать, я натурально зарычала от злости, усталости и досады. Ух. Сейчас