Черная тень в белом плаще. Наталья Александрова
кошками и гнилой капустой. Нет, у Лолы с Маркизом была четырехкомнатная квартира в очень приличном доме с консьержкой, поэтому Лола не ждала незваных гостей. Возможно, та же консьержка принесла почту…
Первое, что Лола увидела, распахнув двери, был какой-то огромный деревянный ящик.
– Ой! – пискнула она. – Что это?
Тут же мимо ящика протиснулся бойкий разбитной мужичок в спецовке и заорал:
– Так, так, ребята, хорошо, только на попа его поставьте, а то не пройдет! Двери узковаты!
– Что это вы делаете? – Лола повысила голос.
– Так, – обернулся мужичок, – хозяюшка, ты пока в сторонку отойди, а то как бы не придавили! Давайте, ребятки, время дорого, и так уже задержались! Заноси! Проходит, проходит!
Ошеломленная Лола попятилась в угол, и тогда грузчики втащили в прихожую огромный трехстворчатый шкаф. Шкаф был дубовый, далеко не новый и с поцарапанными дверцами. Стекла на дверцах были засижены мухами. Лола лишилась дара речи. Трое «ребят» – здоровенные хмурые мужики – отпустили ремни и перевели дух. Шкаф был неподъемный, и они замучились, таща его наверх. Один из них снял засаленную кепочку, обтер грязным платком абсолютно лысый череп и с большим чувством проговорил, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:
– Это же надо, какая тяжесть! Еле взволокли! Я так полагаю, что следовало бы прибавить!
В это время в прихожую влетел попугай Перришон. Увидев шкаф и такое скопление народа, он обрадованно заорал:
– Пр-ривет! Ур-род какой!
Попугай сделал круг под потолком и плавно приземлился на шкаф.
– Птичка сверху не накакает? – вежливо осведомился лысый грузчик и на всякий случай надел кепочку.
– Куда нести-то? – обернулся бригадир к Лоле. – В спальню, что ли? Показывай дорогу!
Лола до этого стояла, окаменев от ужаса, как небезызвестная жена Лота. Когда же до нее дошло, что в ее хорошенькую спальню, с пушистым ковром на полу, с кроватью, покрытой шелковым покрывалом и с занавесками в тон, внесут допотопное дубовое страшилище, она сделала над собой усилие и заорала истошным голосом:
– Леня!
Леня Маркиз всегда очень тонко разбирался в оттенках голоса своей подруги. Если в голосе Лолы звучали капризные нотки, он не спешил на зов. Если Лола была обеспокоена, то, конечно, нужно было прийти на помощь, но волноваться не следовало, потому что причина Лолиного беспокойства оказывалась на поверку пустяковой. Если в голосе его боевой подруги звучала паника, Леня бросал все дела и спешил на помощь. Теперь же Лолин голос был наполнен не просто паникой, а паническим ужасом. Леня понял, что дело серьезное.
Маркиз выглянул в прихожую с намыленной щекой и остолбенел.
– Мужики! – ошалело заговорил он. – Это что еще за гроб с музыкой?
– Ну что такое! – заворчал бригадир и достал из кармана спецовки маленький блокнотик. – Ну сами же заказывали шкаф, а теперь отпираетесь. Иваницкая Сортира Михаллна вы будете? – упер он в Лолу грязный палец.
– Да