Шалаш в Эдеме. Наталья Александрова
коснулось едва заметное дуновение воздуха.
Не разрешая себе вдохновиться несбыточной надеждой, я поползла в том направлении. Самое удивительное, что руки-ноги кое-как повиновались, то есть, упав на камни, я ничего себе не сломала. Я могла идти, сгорбившись и держась рукой за осклизлую стену, ощупывая ногой землю, прежде чем сделать следующий шаг. Ведь впереди могла таиться во тьме бездонная пропасть…
Скоро я поняла, что иду по какому-то подземному коридору – по сторонам были его стены, голова упиралась в свод. Свод был каменным, стены тоже – я находилась в самом настоящем подземелье.
Я шла так несколько минут, и вдруг коридор сделал поворот.
Шагнув вперед, я в первый момент не поверила своим глазам: далеко впереди показался едва заметный свет.
Может быть, это галлюцинация? Может быть, мои глаза, обманутые непроглядным мраком, посылают мозгу фальшивые сигналы?
Однако свечение не гасло, наоборот, с каждым шагом оно становилось все заметнее, все отчетливее. Неужели мой безалаберный ангел-хранитель спохватился и снова решил помочь?
Это был не дневной свет, не ровный, мертвый свет электричества, а живой, колеблющийся, неяркий отсвет огня. Теперь я уже могла различать в этом свете стены коридора и землю под ногами, так что можно было прибавить шагу. Да что там – прибавить, мне хотелось бежать к этому таинственному свету, крича от радости…
Я едва удержалась от этого порыва.
Кто его знает, что за свет горит там впереди?
За прошедшие сутки я успела убедиться, что приятных сюрпризов судьба мне не припасла, что неожиданности бывают двух сортов: неприятные и совершенно кошмарные.
Поэтому я пошла вперед крадучись, прижимаясь к сырой холодной стене и напряженно вглядываясь в расступающуюся темноту.
Скоро можно было различить неровные, колеблющиеся блики, отбрасываемые пламенем на стены подземного туннеля, и я поняла, что сам источник света находится за следующим поворотом.
Из-за поворота донеслись неясные звуки – то ли какие-то приглушенные, неразборчивые голоса, то ли просто тяжелые вздохи.
Хорошо, что стерва Виктория ссудила мне ботинки без каблуков! Подошва была слишком тонкой, трудно было ступать по камням, но зато звука шагов не услышат даже вблизи.
Звуки становились все громче и отчетливее… и вызывали все большее удивление.
Теперь они явно напоминали церковное пение.
Впрочем, если пение церковного хора звучит спокойно, умиротворяюще, гармонично, то это подземное пение было полно некой странной фальши, дисгармонии, оно казалось каким-то неприятно волнующим, зловещим и беспокойным, словно в него был добавлен яд или сильнодействующий наркотик. Вблизи это пение звучало так громко, что заглушало все другие звуки.
Подобравшись к самому повороту, я осторожно выглянула из-за угла.
За поворотом коридор расширялся, образуя что-то вроде большого круглого зала с покатым сводом. Зал был освещен колеблющимся светом множества свечей.