Зеленая. Джей Лейк
по утрам рисовые чеки. Потом явилась женщина-утка; она наказала меня за дерзость.
В следующий раз, когда Танцовщица положила на скамью в тренировочном зале черный лоскут, я была готова к ночной вылазке. Мне хотелось доказать всем, что они не правы, а со мной всегда были ограниченными и злыми. Я по-прежнему считала, что с помощью слов сумею выбраться из заточения. И все же мне хотелось, перед тем как я покину Гранатовый двор навсегда, выместить на ком-то свою злость и досаду кулаками.
Спрыгнув с дерева на камни, я не увидела Танцовщицы на нашем обычном месте. Мне стало тревожно и страшно. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела, что она уже ждет меня наверху, на стене. Я молнией пронеслась по двору и взобралась наверх – наверное, поставила личный рекорд.
Танцовщица следила за моим приближением. Когда я оказалась рядом, она вдруг преградила мне путь. От неожиданности я потеряла равновесие и упала. Правда, приземлилась я довольно удачно – не зря она два года тренировала меня.
– Что случилось? – прошипела я, вскакивая.
– Ты что, считаешь себя выше своих друзей?
Только тогда я поняла: должно быть, они с Федеро часто говорили обо мне.
– Нет, – ответила я, тяжело дыша. У меня болели ребра.
– Ради тебя кое-кто идет на большой риск. Благодарности от тебя я не жду – во всяком случае, я на твоем месте никого бы не благодарила. Но ты могла бы, по крайней мере, проявлять уважение!
– К кому? К тем, кто идет ради меня на риск, но каждый день приходит и уходит по собственной воле? – Я сплюнула на камни. – Я ведь рабыня, и мне вовсе не жаль, что я не угодила своим хозяевам!
Танцовщица долго молчала, видимо обдумывая мои слова. Они были исполнены гордыни, но, кроме гордыни, у меня ведь ничего не было. Все остальное у меня отняли, меня постоянно обкрадывали.
Наконец она заговорила:
– Я тебе не хозяйка. Как и Федеро… и даже госпожа Тирей.
Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться и не показывать жала, которое пряталось в моей душе.
– Да, мой хозяин – Управляющий. А вы с Федеро подтверждаете его права!
– Девочка, ты ничего не знаешь.
– Да, не знаю. – Я посмотрела на лежащую внизу улицу. Неужели сегодня Танцовщица позволит мне спуститься туда, в город? Боясь, что следующие слова лишат меня единственной возможности убежать, я сказала:
– Я не буду принадлежать ни ему… ни тебе!
Танцовщица взяла меня за руку, в которой я до сих пор сжимала черный лоскут.
– Что ж, тебе решать. Когда захочешь, чтобы я вернулась, покажи мне этот знак.
– Когда я захочу? – тупо повторила я.
– Да, когда захочешь! – Лицо ее скривилось от горечи потери и гнева. – Может быть, я даже приду. А пока спрячь свой черный костюм и иди спать. Какое-то время я не желаю тебя видеть.
По пути вниз я дважды поскользнулась. Тяжелые мысли до такой степени завладели мной, что я так и вернулась в спальню в черной одежде Танцовщицы. Я не сняла и мягких кожаных туфель и перчаток, которые надевала на наши ночные