Fuck'ты. Мария Свешникова
Всегда приятно ловить адреналин, зная, что утром не прокатит отмазка «это все виски». Может, мне нравится иногда чувствовать себя виноватой.
– Ты не прочитаешь?
– Прочитаю. А о чем он?
– Об этом.
В описаниях Романович был дилетантом.
Он поцеловал каждый позвонок, зарылся носом в волосах, лежал и просто дышал. Мы думали об одном и том же. О рассказе. Так мы пролежали час. А потом я встала, он пошел за мной. И там, в узкоформатном коридоре с видом на комнату с роялем, молчали.
– Мне надо ехать.
– Я тебя не отпущу.
Он с силой схватил меня, обняв сзади и руками держа где-то возле ребер, которые прикрывали как всегда пустой желудок.
– Я тебя не отпущу…
И не отпускал. Прямо там, возле рояля, повернувшись спиной, я чуть опрокинула голову назад, ступней провела по его лодыжке, рукой коснулась живота.
И остановилась.
– «Если хочешь остаться, останься просто так», – Алек внезапно четко отреагировал.
А я, как всегда, нашла повод и уехала… Ну, не могу же я разглагольствовать на тему венерических заболеваний. Тем более Алек не занимается сексом без презервативов.
Дневные пробки всегда душны и томительны, я опять занималась душевным онанизмом. Как вдруг откуда-то ниоткуда пришел ноябрь… И пропало утро, и Романович. Он так и не прислал свой рассказ. Электронная почта работала безупречно. Я сидела и обновляла mail.ru, запускала outlook express. А мне было просто и ясно сказано почтовым клиентом: «У вас нет непрочитанных сообщений».
Death & Agua di Gio
В одиннадцать утра следующего дня мне позвонили и сказали, что Кира умерла. Я не поверила. Когда позвонили несколько раз – по извилинам сознания прошла волна недоумения, когда мне сообщили дату похорон – волна превратилась в шторм. Смерть бывает красивой, случайной, неясной, насильственной и от старости. Она бывает со всеми рано или поздно. Но это всегда страшно. Потому как это то самое «было», которого больше никогда не будет. Декан ледяным голосом сказал, что Кира покончила с собой, на теле нашли след от укола и опасную бритву, обнажившую жидкость, извилисто блуждающую по кровеносной системе. Звезды тоже уязвимы. А я чувствовала себя метеоритом, застрявшим в атмосфере. Я выжала насухо мозги, размышляя над тем, как сказать Линде, для которой Кира была символом успешной женщины, кумиром в некотором роде. А у нее постабортная адаптация. Линда позвонила сама и выборочно говорила фразы, не связанные между собой. Ей тоже позвонил декан – она часто приезжала ко мне в институт, сидела на продюсерском мастерстве, да и потом, наши телефоны были указаны в бланке факультативов. Кира постоянно просила нас задержаться на кофе, заводила домашние беседы и звонила поинтересоваться, как наши дела. А мы отвечали отказом и «нормально».
– Ее нашли на ледяном от белого цвета полу с разрезанными вдоль и поперек венами.
– Резала наверняка, – констатировал уставший от выходных врач.
– Около одиннадцати вечера. Знала, что найдут, когда будет уже поздно.
Когда человек умирает, окружающие задаются вопросами «зачем и почему», когда