Если небо молчит. Дмитрий Герасимов
тысяч долларов… авария… мотоцикл… Татьяна Михеева… заявление… работа… Лиснянская.
Потревоженный пес у дверей в родильный блок залился обиженным лаем.
Максим открыл глаза и достал из кармана мобильник. Прямоугольный значок зарядки в верхнем углу дисплея был пуст, и телефон грозил вот-вот уснуть голодным сном. Выругавшись, Танкован спешно поискал в книжке абонентов нужный номер и нажал вызов.
– Анна Ильинична, – проворковал он через секунду, – это я. Меня выписали. Я немного подранен, но готов к труду и обороне… Что?.. Не делайте этого, Анна Ильинична!.. Вы еще не знаете, на что я способен!.. Что?.. Нет, что вы, я не угрожаю, я наоборот… В хорошем, в созидательном смысле!.. Я говорю, вы еще не знаете, на что я способен в хорошем, созидательном смысле!.. Не принимайте поспешных решений, дайте мне шанс. – Он в раздражении нажал «отбой» и прошипел: – С-с-сука!..
Эта мстительная стерва заявила, что подыскивает на место Максима «другого молодого специалиста»! Она собирается выбросить его, как ненужную вещь, порвать на ветошь. Ей глубоко плевать, что Танкован – самый способный, одаренный и трудолюбивый сотрудник. Она использовала его вынужденный прогул как повод к расправе, и формально никто не сможет ей помешать. Справка из больницы – чушь. В суде лишь сочувственно пожмут плечами. Кабальный, циничный договор, собственноручно им подписанный при поступлении на работу, лишал его любой защиты, делал бесправным и уязвимым. Согласно этому документу руководство фирмы имеет право в любое время уволить Танкована без объяснения причин, без содержания и компенсации, может снизить зарплату или вообще не заплатить ее. Возмутительный договор. И тем не менее Максим подписал его. Выбора не было. Зато была уверенность в том, что уж с кем с кем, а с ним ничего подобного произойти не может, потому что уж кто-кто, а он – лучший работник и незаменимый специалист.
Максим скрипнул зубами. Он побежден, отставлен и смят. Одним росчерком пера похотливая баба лишила его средств к существованию, честолюбивых мужских амбиций и надежд на карьерный взлет. Лишила многого, но только не главной силы физика – расчетливого ума. Внутреннее чутье подсказывало Максиму, что демонстративное увольнение – не конец схватки, а только вызов к ней. И он примет вызов, сыграет в эту игру по правилам Лиснянской, а потом разделается с ней. Чем сложнее партия, тем слаще победа. Сегодня вечером Танкован возьмет реванш. Он разыграет классический дебют и сломает кнопку на шахматных часах соперника.
Из больницы вышли два санитара и врач с металлическим раскладным саквояжем. Они спустились по ступенькам крыльца, сели в РАФ; скучающий водитель выплюнул окурок в окно и включил зажигание. Двигатель, чихнув, выбросил в воздух облачко синевато-серого дыма. Пес у дверей поменял позу и опять задремал. Ветерок запутался в кустарнике и окончательно ослаб, а запах подгоревшей пищи, наоборот, усилился.
Максим достал из кармана визитную карточку адвокатессы.
– Семь, два,