Пока смертные спят. Курт Воннегут
проговорил Салли. – Она же ваша бывшая жена, которую вы сами бросили двадцать лет назад. Почему же вы так убиваетесь? На глазах у моих покупателей, перед моим магазином…
Джордж не ответил.
– Я могу быстро организовать вам билет на поезд или самолет, – сказал я Джорджу. – Или автомобиль от компании.
– Вы предлагаете мне бросить фургон? – Джордж посмотрел на меня как на идиота. – В нем оборудования на четверть миллиона долларов, мальчик Джим. – Он затряс головой. – Бесценная техника… а вдруг кто-то… – Он умолк.
Я понял, что спорить бессмысленно. На самом деле он имел в виду совсем другое. Фургон был его домом, Дженни и ее мозги – смыслом его жизни, и сама мысль о том, чтобы оторваться от них, пугала его до смерти.
– Поеду на фургоне, – сказал он. – Так будет быстрее.
Джордж выпрыгнул из кабины и сразу засуетился, чтобы никто не начал ему возражать. Все-таки фургоны считаются не самым быстроходным транспортом.
– Вы поедете со мной, – распорядился он, глянув на меня. – Садитесь, и погнали.
Я позвонил в офис: можно поехать с ним? Мне не просто разрешили, мне сказали, что это попросту моя обязанность. Джордж и Дженни – самые преданные сотрудники компании. Мне следовало сделать все возможное, чтобы помочь им в трудную минуту.
Вернувшись к фургону, я обнаружил, что Джордж ушел кому-то звонить. Он надел кеды, оставив клоунские ботинки у кабины. Салли Гаррис подобрал их и с любопытством заглядывал внутрь.
– Господи… – пробормотал он. – Столько маленьких кнопочек… Как на аккордеоне.
Он сунул руку в ботинок и не меньше минуты набирался духу, чтобы нажать на кнопку.
– Фух, – произнесла Дженни.
Лицо ее осталось совершенно безжизненным. Салли нажал другую кнопку.
– Фух.
Еще кнопка.
Дженни улыбнулась, как Мона Лиза.
Салли нажал сразу несколько кнопок.
– Бурлаппеньо, – сказала Дженни. – Бама-уззтрассит. Шух.
А потом скорчила рожу и высунула язык.
Салли не осмелился экспериментировать дальше. Он аккуратно поставил ботинки у фургона, как ставят тапочки у кровати.
– О-хо-хо… Люди ко мне больше не придут. Теперь они думают, что у меня тут морг какой – после того, что он сегодня выкинул. За одно я Господа благодарю…
– За что?
– По крайней мере, они не узнали, чье лицо и чей голос у этого холодильника.
– А чьи они?
– А вы не в курсе? – удивился Салли. – Он сделал слепок ее лица и водрузил на Дженни. А потом записал все звуки английского языка в ее исполнении. Все-все, что вылетает из динамика Дженни, когда-то произнесла она.
– Да кто? – не выдержал я.
– Нэнси. Или как бишь ее там зовут. Дама, которая теперь при смерти. Он это проделал сразу после медового месяца.
Мы проехали семьсот миль за шестнадцать часов, и за это время Джордж мне и десятка слов не сказал. То есть говорить-то он говорил, но не со мной. Болтал во сне, вероятно,