Ермак. Личник. Игорь Валериев
на казачат-казаков, которые щеголяли в офицерских портупеях тысяча девятьсот двенадцатого года, которые пошили ещё два года назад.
– Красиво смотрится, ваше благородие, – степенно ответил урядник. – Надо какое-то отличие для лейб-гвардейских казачьих взводов Приамурья и Забайкалья ввести. А портупеи ладные.
Я посмотрел на своих бывших учеников, которые с восторгом рассматривали врученные погоны, и скомандовал:
– Господа казаки, равняйсь. Смирно. Через час с конями и вооружением находитесь на пристани и поступаете в распоряжение старшего урядника Тимофеева. Вольно. Разойдись.
Когда строй рассыпался и казаки начали разбегаться по домам, я подозвал к себе младшего Селевёрстова.
– Ромка, мамке и батьке передай, что после присяги вместе домой подойдём. Пока цесаревич обедать будет, и у нас час времени наберётся, чтобы пообщаться. А то в следующий раз когда в станицу попадём – неизвестно.
– Слушаюсь, ваше благородие, – попытался принять стойку смирно и отдать честь Ромка, но получив от меня подзатыльник, резво развернулся и побежал к дому.
– Этот рыжий, с оторванной мочкой, кем вам приходится, ваше благородие? – поинтересовался урядник, а второй конвойный вопросительно насторожил уши.
– Брательник названый. Когда моих родителей хунхузы убили, а потом дед умер, Ромкины отец и мать меня к себе в семью взяли. Три года, можно сказать, у них прожил, – ответил я.
– Так вы, ваше благородие, отсюда родом?!
– Да, отсюда. В двух верстах хутор стоял, где я родился и вырос. Спалили его хунхузы, когда на цесаревича и на станичников напали два года назад. Где-то в станице должен дом стоять, который мне за счёт казны построили. Но где, даже и не знаю. А смотреть некогда. На кладбище сходить могилам поклониться да с дядькой Петром и тёткой Ольгой успеть бы повидаться, поговорить.
– Да… Служба в конвое, она такая, – растягивая слова, задумчиво произнёс Тимофеев. – Нас вон аж на край земли отправили. Где Кубань родная, и где Дальний Восток.
– Ничего, урядник, зато сколько всего уже увидел и увидишь ещё.
– Так-то оно так, ваше благородие. Но в родном краю служить-то слаще. Вы вона аж весь светитесь от радости. Дома… А мы теперь когда родные куреня увидим – неизвестно. А я-то второй уже сверхсрок тяну. Семь лет уже дома не был.
– А зачем в отдельный взвод напросился? Насколько я знаю, дело добровольным было. Кандидатов по станицам выбирали.
– Да брат мой самый меньший да племяш во взвод попали. Приглядеть за ними надо. Опыт передать.
– Опыт это дело хорошее. Учить будем настоящим образом.
– Это я уже понял, ваше благородие, – усмехнулся урядник.
А второй кубанец грустно произнёс:
– От вашей учёбы, ваше благородие, не только мышцы, даже жилы и кости болят.
– Выше нос, лейб-гвардия. Как говорится, лучше ведро пота слить, чем каплю крови потерять. Ладно, шутки в сторону. Тимофеев, через час встречаешь казаков из Амурского взвода,