Сломанный клинок. Кирилл Корзун
и желание увильнуть от заслуженной кары. Староста подоспел к окончанию разбора моих прегрешений и чудесным образом сгладил ситуацию – я остался при «своих» двух взысканиях и не обзавелся третьим. В одном шаге от повторения сомнительного рекорда школы.
Наручные часы упорно предупреждали о приближающемся полдне – два полноценных занятия по полтора часа и перерыв между ними полностью исчерпали утро. Алексей вновь был моим Пятницей и знакомил меня с особенностями обучения в ВКШ. Одной из них стала отдельная аудитория, закреплённая за нашей учебной группой. Как оказалось, предыдущие занятия были поточными, то есть на них присутствовал весь пятый курс школы. А в группе обучалось всего двадцать пять человек.
Аудитория предназначалась для собраний группы, в ней же можно было проводить время, если выпадало «окно» в расписании, а также там хранились личные вещи, учебники и прочие необходимые каждому ученику мелочи. Поскольку очередной перерыв между занятиями длился около получаса, именно это место было рекомендовано мне для представления группе.
– Что приуныл, Лео? – спросил Алексей, хлопая меня по плечу и встряхивая. – Отставить переживания. Трудности закаляют. Так что – хвост пистолетом!
– Нет у меня хвоста. Предчувствие. Неприятности только начинаются, – ответил я, встряхиваясь и поднимаясь со скамьи. – Надо познакомиться с остальными. Хоть в этом соблюсти все приличия.
– Чувства юмора у тебя нет. Мнительный больно. Да и насчёт приличий ты, конечно, загнул. Но идея верная. И своевременная. Остатков большой перемены должно хватить, – подтвердил он, согласно кивая, и, поворачиваясь к остальной группе, крикнул: – Парни! Все сюда! Новенький хочет кое-что сказать…
Степень заинтересованности можно было определить по скорости реакции – парни действовали быстро, чётко и почти организованно. Жизнь кадета не особо богата на события, и упускать одно из них не следовало. Подростки окружили нас плотным полукольцом и с интересом ждали продолжения.
– Меня зовут Леон из рода Хаттори, – начал я, стараясь говорить негромко, но отчётливо, помня заветы своих учителей. Именно к таким голосам люди в разговоре невольно прислушиваются и воспринимают их лучше, чем громкую речь. – Японец. Семнадцать лет. Наследник рода. Мне предстоит учиться с вами ещё полтора года. Буду рад познакомиться со всеми получше. В Россию я прибыл из-за междоусобной войны. И она неизбежно настигнет меня и может коснуться тех, кто будет мне близок. И поэтому я буду держать некоторую дистанцию в общении с вами. В остальном надеюсь стать вам верным товарищем. Благодарю за внимание.
Новость вызвала среди слушавших некоторое волнение, кадеты тихо и коротко переговаривались, пока один из них не принял решение и не заговорил.
– Так ты сбежал от войны! Почему? Ты трус? – спокойно поинтересовался один из тех, кто стоял в первых рядах. На него зашикали несколько человек, но он только небрежно и вальяжно отмахнулся, не обращая на них особого внимания.
Этот