Альманах «Российский колокол» №3/1 2019. Альманах
– слепок посмертный,
Маска из силикона на студне лица.
И натуры испорченной качеством верным,
Он зеркалит насквозь мутным взглядом слепца.
Благочестие женское – башня короны,
Что царапает небо порочностью чар.
Жаль, воспользоваться дважды ей невозможно.
Жрёт невинности мысли греховный пожар.
Невозвратно
Так прекрасно невозвратно
моё юное сознанье.
И наивности пикантность
как подарок к назиданьям.
Миражи колючих будней,
обличающих контузий,
что, как было, уж не будет
страхов кончился подгузник.
Растеклись былые раны
гематомами признаний.
Наказания бараны —
вертикальных дней спирали.
Перочинные потребы
на потеху Мельпомене,
удовольствие на гребне
костяного самомненья.
И высокая причёска,
локоны чернее смоли,
и мантилья на пристёжке,
белой съеденная молью.
Всё прошло: и быль, и небыль.
И фантазий смелых рыбки
на волнах весны уплыли,
как любимых губ улыбки.
Укатились, как привычки,
что от вредности забыты.
Залетели, как синички
на балкон, в жару открытый.
Невосполненностью чувства
цедит ум воспоминанья.
Воплощается в искусстве
нашей чистоты признанье.
Потеряются сонеты
в книжке – свёрнутой закладкой.
Позабудутся советы,
заедаемые сладким.
Чай зовёт нас ароматом,
мягкостью вишнёвых кексов.
Мы любуемся закатом
и в реке внезапным плеском.
Так уходит безвозвратно
моё юное сознанье.
Я теряюсь многократно,
чтоб найти своё призванье.
Просочится из-под века
камнем соляным слезинка,
ведь прошло уже три века,
как я слушаю пластинки.
На шуршащий диск тихонько
опускается иголка,
и выводит звуки тонко
звонкий голосок ребёнка.
Это тонкость созиданья,
по которой время мчится,
и вплетает состраданье
в вечные людские мысли.
Руйе Людмила
Происходит из рода Кошкина Михаила, конструктора танка Т-34, из Переславского района Ярославской области.
«А я с раннего детства всё рвалась кого-то спасать – то бездомного котёнка, то хромого цыплёнка. Хотя помощь чаще всего была нужна мне самой. Однажды зимой провалилась в прорубь, а летом оказалась на дне реки, сорвавшись с перевернувшегося баллона. Отец уверял, что жить я должна с ними, так как вне дома меня подстерегают одни опасности. Даже учиться отпустил с трудом.
Но потом перестройка сломала устоявшийся уклад жизни и я смогла начать самостоятельную жизнь в Москве. Мое стремление помогать ближним достигло своего апогея, когда я работала комендантом общежития строительного треста. Зарплаты задерживались. Одни квалифицированные специалисты