Тайна Дюрка. Том 1. Гаджимурад Гасанов
готовая напасть, ужалить.
Шахри-Зада потеряла ориентир, место нахождения, временные границы. Ей казалось, что все, что происходит с ней, она видит во сне, в то же время ядовитых тварей реально ощущает на себе, внутри себя, внутри своего сознания. Ей показалось, что в животе у нее что-то треснуло. Она видела, как свирепая самка грозно нависает над ее головой, готовая ядоносными клыками ужалить в грудь. Она видела, как змея заползла в нее. Ощущала, как змея прокусывает диафрагму, отделяющую грудную полость от брюшной.
За самкой к ней на грудь заполз и самец. Шахри-Зада одной рукой ухватилась за гибкое тело самца, стаскивая с груди. А другой рукой самку, держа за хвост, вытаскивала из своего живота. Но самец, чувствуя тепло живого тела, пытался еще сильнее обвиться вокруг ее груди. А самка все дальше заползала в нее, проникая в легкие.
Шахри-Зада, не осознавая себя, кричала, звала на помощь. Ей становилось больно, но боль заглушало ощущением возбужденности. В ней просыпалась недюжинная энергия.
Ловким движением руки ухватилась за шею самца, сдернула с себя, отбросила в сторону. Так же ловко ухватилась за голову самки, выдернула из себя, бросила под ствол дуба.
Змеи, шипя, петляя, уползли обратно в дупло.
Страх, парализующий ее волю, стал ослабевать. Внутри лед треснул, подтаивая ручьями. Шахри-Зада, начиная с низа живота, стала разогреваться. Внутри согрелась кровь, она закипела в сердце, бурно протекая по кровеносным сосудам. Ощутила жар в руках, ногах. В животе все кипело, клокотало. Она засомневалась, не вспыхнет ли он пожаром.
Жрица с плеч стряхнула покрывало, на груди распутала тесемки бешмета. Взгляд глаз, наливающихся кровью, стал страстным, они засияли. Бело-бархатная кожа лица разгладилась, порозовела, щеки горели. На лбу заискрились жемчужины пота. Ноздри красивого носа затрепетали. На лебединой шее, под гладкой матовой кожей, запульсировали кровеносные сосуды. Шахри-Зада, разогреваясь, сгорая от внутреннего жара, легла на землю, прикрывая веки. Она через нос шумно, глубоко дышала, высоко приподнимая грудь. Руками вцепилась в бешмет, стаскивая с себя, сдирая с груди льняную тунику, словно они вдруг ей стали меньше и в них стала задыхаться. Шахри-Зада стала меняться. Ее глаза, сияющие огнем, стали округляться.
На месте белков стали образовываться темные немигающие зрачки, щелочки которых встали вертикально. Кожа на теле стала с треском лопаться. Тело невообразимо видоизменялось. Изо рта высунулся окровавленный язык, который стал чернеть, раздваиваться, удлиняться. Рот судорожно открывался и закрывался, зубы заострялись. Она зашипела, растягиваясь, становясь гибкой, упругой, как змея. Чешуей покрывались руки, ноги, притороченные к гибкому телу. Шахри-Зада наполовину обернулась змеей. Она, призывно шипя, стала подползать к дуплу. В дупле дуба отозвались храмовые змеи, шипя, скрежеща гибкими телами, покрытыми чешуей, о стенки дупла. За стенкой дупла самка, чувствуя в лице оборачивающейся жрицы, угрозу крепости своей семье, стала готовиться