Дочь ректора. Екатерина Оленева
персидского разреза. Немного худоват, но не костляв. Рост средний, кажется, что–то около пяти футов восьмидесяти дюймов. Но точно никто не замерял, а в его анкету с личными данными я тоже не заглядывала.
Дженни потянула за кисточкой для румян и, несколько раз проведя по шариковым румянам, дунула на ворс, чтобы убрать лишние пылинки.
– Он уделяет большое внимание своему внешнему виду, едва ли меньше, чем сама Сабрина Уолш. Как и всякого представителя высшего общества, его никто и никогда не видел небрежно одетым. Даже если он пьян в хлам–дым и дрова, он всё равно божественно элегантен. О! Это строго выдержанная элегантность высшего класса – этого не приобрести, с этим нужно родиться.
– Его внешность я могу заценить, просто взглянув на него. Хотелось бы чего–то менее… очевидного.
Дженни смерила отражение Авроры в зеркале взглядом:
– Ты заинтересовалась Дарком Бэсетом? Нельзя сказать, что я удивлена, им многие интересуются, но, Аврора, этот мальчик не для таких девочек, как мы. Он вообще не создан для нормальных отношений. Коллекционирует девчонок, как филателист марки или липидоптерофлорист – бабочек.
– Липидоптер…ох! Надо же! Не знала, что тебе известны такие подробности в названии коллекционеров! Я в восхищении! Но вернёмся к Дарку?
– Слушай, ты меня пугаешь.
Дженни отвернулась от зеркала и строго поглядела на Аврору:
– Я понимаю, что если девушка заинтересовалась парнем, то её не отпугнёшь информацией о том, что он зачастую прогуливает уроки, употребляет спиртные напитки и кое–что похуже, предпочитает проводить время с женщинами лёгкого поведения, вместо того, чтобы флиртовать с хорошенькими ровесницами. Говорить тебе это сейчас всё равно, что подливать масло в огонь, да?
– Да, мамочка, – засмеялась Аврора.
– В теории такая девушка – как ты, принципиальная, умная и правильная должна испытывать к такому, как Дарк Бэсет, отвращение. Но, а практике, к сожалению, всё заканчивается иначе. Обычно – разбитым сердцем, которое долго приходится склеивать. Оно тебе надо?
– На самом деле – нет.
– Ты будешь врать мне, что интересуешься Бэсетом с какой–то целью? Ну, типа написать статью или роман? Или исправить его к лучшему?
– Нет, не стану. Ты же знаешь моё правило: врать можно только в самых исключительных случаях, потому что ничто впоследствии так дорого, как ложь, не обходится. Говори правду – и будешь неуязвим для сплетников, завистников и глупцов.
– С другой стороны, ничто другое так, как правда не ранит. Но раз ты сама сказала – говори правду?..
– Да?
– Я люблю тебя, и ты мой друг, у тебя много отличных качеств, но правда в том, что ты излишне самоуверенна и можешь попросту не рассчитать силы. Ты милая, правильная, домашняя девочка, привыкшая играть по правилам. А Бэсет – он Бэсет, понимаешь? Такой же, как все в их кошачьей семейке: может лгать тебе в лицо с самым невинным видом, или, не моргнув глазом, бросить какую–нибудь больно–ранящую гадость. Это классический пример эгоизма и эгоцентризма при полном