Отчуждение. Александр Кельдюшов
надавливая на педаль унитаза. Раздался шум падающей воды.
– Все! Я уже выхожу.
Он быстро открыл дверь и при виде отца виновато изобразил на лице подобие улыбки.
Глаза мужчины гневно сверкнули, и он с ненавистью произнес:
– Да, несомненно, твое истинное место здесь, на унитазе! Вы с ним одного поля ягода! И на внешность братья-близнецы! – и со всей силы дал сыну увесистый подзатыльник.
От резкой боли Том на секунду лишился дыхания и испытал настоящий болевой шок. Перед глазами закружил рой разноцветных звездочек. Он испуганно захлопал ресницами, не понимая причину внезапного раздражения отца.
– Ты еще не убрался! – яростно прошипел Поль, багровый от гнева. – Вон отсюда, тварь!
И вдогонку пнул убегающего мальчика, попав по ноге. Том жалостно взвизгнул. Мужчина радостно потер ладони, довольный тем, что слегка проучил ненавистного отпрыска, в очередной раз напомнив, кто в доме хозяин.
Том, беззвучно подвывая, устремился в свою комнату, потирая на ходу ушибленное бедро. И не останавливаясь, выработанным навыком, проворно нырнул под низкую спинку деревянной кровати. Как ящерица, извиваясь всем телом, по-пластунски отполз в самый дальний угол и испуганно притаился, чутко прислушиваясь, не пошел ли за ним следом отец.
– Пронесло! – обиженно выдохнул он и немного расслабился.
Это было единственное безопасное место в квартире, где родители не могли его достать. Здесь, в кромешной темноте, он научился читать по слогам. Мысленно настраиваясь на текст и считывая буквы из глубины восприятия сознания, а не с бумаги. Словно буквы сами рождались в его воображении. А дальше, уже из слов, он почти машинально составлял предложения. Он развил в себе неординарную способность читать, как слепой, водя указательным пальцем по буквам. Воспринимая текст не зрительно, а чувствительными окончаниями подушечек пальцев.
У него было много любимых писателей: Шекспир, Вальтер Скотт, Джек Лондон, Александр Дюма. Ему нравились и естественные науки: история, география, зоология, психология и философия. С интересом он прочитывал фантастические романы, детективы, эротические рассказы. Но больше всего он получал удовольствие от чтения мистических произведений Стивена Кинга, Лавкрафта, Дина Кунца и многих других мастеров, описывающих потустороннюю жизнь. Но, несомненно, на первом месте был великий Папюс, чью книгу о практической магии он знал почти наизусть.
Магия – волнующая наука, сверхъестественные способности и безграничные возможности. Вот где свобода действий… Что захочешь, то и сбудется.
Но сейчас из запыленной стопки растрепанных книг, которые отыскал в заброшенном доме на пустыре за городом, для поднятия настроения он выбрал книгу Стивена Кинга «Кошмары и фантазии». Бережно взял в руки лежащий сверху толстый сборник в красочной твердой обложке и распахнул точно на странице полюбившегося рассказа, который перечитал не менее десятка раз, но с интересом читал снова и снова, восхищаясь необычным сюжетом. Он так