Сюрпризы девы. Зейтулла Джаббаров

      Одна паршивенькая овца

      Всё стадо перепортила.

      Где действуют сначала,

      Начнёт с далёкого конца.

      Ей лишнего слова не скажи,

      И палец ей в рот не положи.

      Искусает, обругает враз

      При всех на виду, напоказ.

      Что за паршивенькая овца,

      Ей нет места в нашем стаде.

      У неё ни души, ни сердца,

      А кто-то представил к награде.

      Зависть у этой овцы сильна,

      Против, чтоб кто-то блеснул,

      Она на всю жизнь обречена,

      Чтоб рок по головке грохнул.

      Кто к гадким словам привык,

      Того никогда не исправишь,

      Выход один: бери за кадык,

      Навек молчать её заставишь.

      Клок шерсти с недоброй овцы

      Мне сегодня напомнили деды.

      Есть люди – изначально гордецы,

      В их судьбе одни только беды.

      Мой горный край, страна родная,

      Ты четверть века в оккупации,

      Весь мир, такого позора не зная,

      Обрёк народ жить в резервации.

      Мой гордый орёл, лети в вышине,

      Облети ты крутые гористые скалы,

      Опустись в полёте на равнины,

      Где в лесах живут тигры, маралы.

      Вспомни ты родник Иса булагы,

      Где мы с тобой тогда отдыхали.

      А ныне здесь живут наши враги,

      О племени коих мы не слыхали.

      Над Шушой кружит стервятник.

      Что забыл, что ищет в долине?

      Старый армянский мымрятник

      Родословную не помнит в помине.

      Он выклевал тела все шехидов,

      Нет для этой птицы уже падали.

      Кости одни лежат наших игидов,

      И рядом с ними – наши же грабли.

      На равнинах покорённого Карабаха

      Ходит, как хозяин армянский, неряха.

      Он все дни шашлыки жрёт и пьёт,

      Пищей себя он никак не насытит.

      Он ходит злой кругом и всё плюет,

      Как арабский верблюд на Мугани.

      Для подлеца никто дверь не откроет,

      Твоё место в шиитском Иране.

      Не плюй в родники, временный гость,

      Они для тебя и хаев не помойная яма.

      На меня исходила национальная злость,

      Когда о Карабахе заговорил Обама.

      Вот вид морского пейзажа

      Я вижу с твоего балкона.

      Мне и не снилась даже

      Синева твоего небосклона.

      Ты сидишь одна на суфре,

      Рядом – восточные яства.

      Будет ли так в сентябре,

      Такие из сада богатства?

      Ты – моя восточная прелесть,

      Я – твой надёжный должник,

      Знаешь, где садам зацвести!

      Я твой поэт и художник,

      Моя кисть коснётся лика,

      И чудные краски потекут

      На фоне чудного базилика.

      Нежность и красоту придадут.

      Будь вечно