Четыре бездны. Книга 2. Сергей Хоршев-Ольховский
фронту? – усилила Вера голос на последнем слове.
– Рады бы, да сами голы, как соколы.
– Как же так? На селе живёте и ничего не имеете.
– А ты думаешь, колхозники лопатами деньги гребут? Нет, товарищ дорогой, мы их совсем не видим!
– Даже эвакуированные находят средства для фронта! А вы тут!.. – не унималась Вера, сверля критическим взглядом пригорюнившегося собеседника. – Окопались, как кулачьё!
– Ну, что же, раз беженцы такие богатые, – сказал председатель сельсовета после некоторого раздумья, – то мы наскребём по сусекам зерна, смелем и будем продавать им муку. А вырученные деньги…
– Замечательно придумано! – восхищённо воскликнула Вера, не дав ему договорить.
– Не знаю, насколько это замечательно, – засомневался председатель сельсовета. – Но, может, как-то поможет.
– Да вы не беспокойтесь, деньги не пропадут даром! Государство выдаст взамен выигрышные лотерейные билеты! – радостной скороговоркой выпалила Вера, ещё минутой ранее уверенная, что провалит своё первое на новой службе задание.
– Выигрышные? – с ещё большим сомнением переспросил председатель сельсовета и опять стал озабоченно чесать затылок.
– Выигрышные! – подтвердила Вера.
– Это тоже замечательно придумано, – угрюмо хмыкнул председатель сельсовета и умоляюще посмотрел на Веру. – Только людям про них сами скажете. Ладно?
– Ладно, – с готовностью согласилась Вера.
– Вот и отлично! Я через часик соберу их на митинг.
На митинге выяснилось, что колхозники на самом деле не в состоянии помочь фронту деньгами, потому как давно уже не имели за душой никаких наличных средств и не надеялись получить их в обозримом будущем.
– Товарищи, тогда надо сдать зерно! – озвучила Вера идею председателя сельсовета. – Мы смелем его на муку и будем продавать офицерам Мелитопольского лётного училища и их семьям, эвакуированным к вам. А на вырученные деньги купим общий районный танк и назовём его Советский Новоузенец! И он будет так громить фашистов, что земля у них будет гореть под ногами!
Люди и без агитации понимали – победить сильного, хорошо подготовившегося к войне врага можно только сообща, сознательно идя на какие-то ранее непредвиденные жертвы. Но сдавать зерно всё равно боялись. Боялись не за себя – боялись за своих голодных детишек.
– Товарищи, как же так? Мы обязаны помочь фронту! Мы же советские люди! – стала напирать Вера на патриотизм – и народ заколебался. Но тут из толпы выскочил, весьма некстати, старичок Пантелеич. Он взобрался на ступеньки сельсовета, к стоящей там Вере, и с упрёком зачастил:
– Дочка, погоди давить на нас, мы и сами понимаем, что страшного врага можно победить только сообща. Как говорится, всем миром. А ты всё давишь на нас, давишь. За жабры, так сказать, хватаешь. Надо помягче, попонятливее.
– Пантелеич, ты-то как тут оказался? – в удивлении воскликнула Вера, ошарашенная бурной речью говорливого старичка.
– Да я это… из местных… –