Крысолов. Иван Тропов
отпер ворота и выглянул на улицу. Чисто. В смысле, никого. Уборка бы здесь не помешала. Вроде бы, давно здесь никто не живет – а мусор откуда-то берется. Ветер его приносит, что ли, с окраин города, где еще жить можно? Гоняет по улицам, заметая, как может, пустоту и безмолвие брошенного центра…
Стас вернулся в машину и медленно вывел ее за ворота, стараясь не разбудить Серого. И что с ним теперь делать… Не дома же выращивать, в самом деле? Обезьяну дома без присмотра оставлять нельзя. Был дом, станет склад после бомбардировки. Младшие братья человека, черт бы их побрал. Ломать уже умеют, а вот строить еще никак…
Черт, и дернуло же взять… Но не бросать же его было, эту животинку? Куда-то теперь везти надо. Уговаривать, чтобы взяли.
Добрый? Ну-ну. Вот теперь и мучайся. Дурная голова ногам покоя не дает…
Мытье прошло гладко. Когда на сонного Серого упала струя теплой воды, он дернулся, открыл глаза – но тут же успокоился. Видно, привык, что его мыли в ванной.
Расслабился и проспал все мытье. В себя пришел, только когда Стас стал его растирать полотенцем. Тут глазки открылись, и Серый проснулся. Вместе с норовом. Заблажил, стал вырываться…
– Ну и черт с тобой.
Стас закутал Серого в махровое полотенце и стал раздеваться сам. Серый задумчиво наблюдал. Когда Стас снял перевязь с двумя кобурами, малыш вытянул ручонку и что-то пробубнил.
– Да на, на! – отщелкнув обойму, Стас сунул ему тяжелую игрушку. – Черта с два ты его сломаешь.
На ходу стягивая джинсы и свитер, прошел в эркер. Там стояла джакузи, доставшаяся в наследство от старых хозяев.
Из трех больших окон открывался вид на пруд, деревца по его краю. И совершенно темные дома на той стороне. Теплая вода соблазнительно пенилась, пар полз вверх, к высокому потолку с огромным круглым окном-куполом. За ним уже выступили звезды.
Стас вступил в ванну, медленно сел, чувствуя, как горячая вода приятно обжигает кожу. Опустился на спину, раскинул руки. Хорошо-то как… Боже, как хорошо! Тепло проникало внутрь. Струилось сквозь кожу, растекалось внутри… Медленно, но верно оживляло усталое и промерзшее тело.
В такие дни особенно выматываешься. Но тут уж ничего не поделаешь. Конвоирование братков для встречи на Красной площади, где они не опасаются подстав друг от друга, приносит куда больше, чем обычная работа. Три процента, но при их оборотах это вполне ничего себе. Сегодня составило четыре с половиной тысячи драконьих шкурок. Неплохо.
Хотя эти деньги пойдут не в его карман. Уйдут как часть ежемесячного платежа. И еще хорошо, если в этом месяце не придется залезать в то, что отложено на черный день. Чертова страна… Даже за то, чтобы никого не трогать и жить самому по себе, – даже за это здесь приходится платить.
В гостиной ожил телевизор. Раздались голоса, смех. Противный какой-то смех, Стас невольно поморщился… Все, наигрался Серый с немецкой игрушкой? Теперь настала очередь пульта?
Точно. Каналы пошли переключаться. Господи, и зачем Серый включил этот дурацкий ящик. Как хорошо без него было. Отобрать у него