Закат над Квантуном. Леонид Владимирович Дроздов
замечательный кафешантан! Так вот, господа, я имел смелость зарезервировать нам столик! Едемте сейчас же! Сегодня там выступает Знойная Зизи!
Компания восприняла данное предложение восторженно-сдержано: у всех, кроме Ливза и Эссельсена, заблестели глаза. Даже у примерного семьянина Ланфельда, что уж очень необычно. Более того, если англичанин с шотландцем от поездки отказались, то Фридрих без раздумий согласился. Гвоздевич лишь молча кивнул и улыбнулся, подкрутив холеный ус. Горский же ехать в заведение с сомнительной моральной составляющей желанием не горел, однако и обижать Демьяна ему не хотелось.
Простившись с британцами, Унгебауэр приказал камердинеру запрягать экипаж. Спустя десять минут друзья сидели в холодной коляске и с нетерпением подгоняли кучера. С наступлением ночи город попал не только во власть тьмы, но и во власть мороза. Единственное, что согревало тела наших джентльменов, это выпитый Мартель и скорая встреча с загадочной артисткой. Кто такая Знойная Зизи никто не знал, а описывать ее Унгебауэр отказался.
– Сами услышите… и увидите, – пространно отвечал Демьян Константинович, кутаясь в шарф.
Несмотря на позднее время, гостиница «Империал» светилась огнями и подпиралась десятками экипажей. Возницы соорудили поблизости несколько костров, возле которых что-то громко обсуждали. Из гостиницы доносилась задорная музыка, электрические люстры холла манили своим мягким аристократическим светом.
Оставив верхнюю одежду в вестибюле, компания Унгебауэра проследовала в самый кафешантан. Внутри оказалось довольно темно и дымно, потому как буквально за каждым столиком курили сигары. Тесно сдвинутые столы выделялись белыми скатертями, несколько разбавляя и оттеняя мрачную залу с наглухо зашторенными окнами. Самым ярким пятном была, безусловно, полноценная сцена с рампой, где в лучах софитов выступали две худые акробатки в газовых одеждах на восточный манер. Барышни ловко тянули ноги, перекатывались друг дружке по спине, вставали на голову – зрители одобрительно хлопали, но без особого задору.
– Какие тощие!.. – поморщился Ланфельд.
– Зато какая пластика! – вступился за девушек Унгебауэр.
– И ради них мы притащились в этот табачный притон? Которая из них Знойная Зизи? – полушутя обратился к Демьяну Константиновичу Гвоздевич.
– Полноте, Жорж! Я ценю ваше чувство юмора, но, право, упомянутая вами дама определенно вас поразит.
– Едва ли меня еще что-то может в этой жизни поразить, – философски ответил штабс-капитан и посуровел.
К новоприбывшим подскочил тучный распорядитель с зализанной назад шевелюрой и глазами бывалого савраса.
– Простите великодушно, господа, вынужден вас огорчить: все столики нынче заняты, – притворно скорбным голосом объявил он вместо приветствия.
– Простите, любезный, не представился: лейтенант Унгебауэр.
– Ах, господин Унгебауэр? – медоточиво повторил распорядитель. – Вы из Морского пароходства? Очень рад знакомству!
Протянул