Опасности путешествий во времени. Джойс Кэрол Оутс
комплект – кардиган под цвет свитера с коротким рукавом. На ноги сокурсницы периодически натягивали нейлоновые чулки, которые у меня почему-то рвались по шву, несмотря на все уловки.
Друзья умерли бы со смеху, увидев меня в кружевной блузке, в нейлоновых чулках, в клетчатой шотландке с булавкой, скреплявшей пόлы. О боги, какая беда приключилась с нашей Адди?! Это вообще она?
Не самое приятное зрелище – электроды в головах соседок.
Впрочем, конечно, не электроды, уж я-то точно знаю. Бигуди.
– Мэри-Эллен, завязывай! Неужели ты никогда не завивалась на ночь?
Громкий смех. Совсем не злорадный. Хочется в это верить.
Однако я упорно не понимала, зачем наматывать волосы на пластиковые «бигуди» перед сном.
Сначала нужно сбрызнуть шевелюру специальным пахучим раствором. Тщательно расчесать, разделить на пряди, каждую накрутить на бигуди (трех видов: крупные розового цвета, средние синего и маленькие – светло-зеленого), а бигуди заколоть шпильками.
Естественно, стоило лечь на подушку, как бигуди вонзались в кожу, а шпильки норовили проткнуть ее насквозь.
Наутро у модниц нередко случалась легкая мигрень! Но блестящая прическа под пажа оправдывала мучения.
Однажды я решилась попробовать. Полночи не сомкнула глаз. Постоянно просыпалась в холодном поту – мне снились кошмары о вживленных в черепную коробку электродах. К утру большая часть бигуди вывалилась, и моя прическа выглядела немногим лучше обычного – те же безжизненные, растрепанные пряди.
– Мэри-Эллен, в следующий раз я сама тебя накручу, – заявила Хильда. – Даже не пытайся увиливать.
Студентка
До чего одиноко! Меня словно выпотрошили.
Вместо сердца – зияющая пустота, которую ничем не заполнить.
Все первокурсницы отчаянно скучали по дому, девочки из общежития нередко плакали вдали от родных. Однако их тоска была сродни утонченному страданию, возможностью в полной мере осознать глубину своей любви к семье. Они звонили родственникам (преимущественно в воскресенье вечером, по сниженному тарифу) и сами с нетерпением ждали звонков. Отправляли и получали письма. Мамы присылали дочерям выпечку, которой с лихвой хватало угостить соседей и друзей. Да и от дома их отделяло не так уж много – всего пара часов езды на машине.
Постепенно мною овладевали уныние и стыд – я единственная не получала никаких весточек: ни звонков, ни посылок. Хуже всего, что обитательницы Экради-Коттедж неприкрыто мне сочувствовали и в недоумении перешептывались за спиной.
Впрочем, в мире множество настоящих сирот – без родственников, без семьи. Нишу, куда определили Мэри-Эллен Энрайт, вряд ли назовешь пустой.
Интересно, доведется ли мне отыскать себе подобных? А может, наоборот, они отыщут меня?
Отныне я студентка государственного университета Вайнскотии, штат Висконсин, набор 1959 года. Планирую специализироваться на гуманитарных науках.
Если это и есть Изгнание, то далеко не самое страшное.
Самое